Соблазн
Шрифт:
Стиви не столько беспокоилась, сколько испытывала возбуждение. Всего лишь сегодня утром она встретила Пип, и все-таки уже чувствовала, что спасена от скудного и одинокого существования.
Пип забарабанила снова, еще громче, и когда опять никто не пришел, скользнула вниз, усевшись на мрачном бетонном полу, равнодушная к последствиям, которые это принесет ее лисьей шубке и дорогому кожаному мини пурпурного цвета. Стиви присела тоже. Ее собственный прикид был намного скромнее, она впопыхах импровизировала: просторный черный свитер, подпоясанный имитацией медного обруча, а внизу черные рейтузы; сверху же для тепла
– Ты выглядишь сногсшибательно, – сказала Пип, когда поняла, что Стиви необходимо ободрить. – Я уже обещала, что Самсон тебя полюбит, так что успокойся.
И снова Стиви не могла не спросить: Почему ты говоришь так уверенно?
– Потому что ты как раз в его вкусе. Ты свежая, красивая… и новая. Вот что его больше всего интересует, Стиви – новая. Новое искусство, новые ощущения, новые лица.
Стиви не удавалось представить себя свежей или «новой», и все-таки ей понравилось, что некто знаменитый может так считать.
– Кстати, заметь, – сказала Пип, – Самсон не интересуется просто красивыми, хоть и любит, чтобы у него на вечеринках было побольше красивых людей. Нет, просто он может разглядеть в тебе такие вещи, каких не заметит больше никто; он понимает вещи, которые не понимаешь в себе даже ты сама… И он извлекает из тебя эти вещи. И тогда он должен любить тебя, потому что ты становишься одним из его творений. Поняла?
Стиви с сомнением потрясла головой.
– Это звучит немного страшно… вроде колдовства. Я не уверена, что хочу, чтобы мои тайны узнал кто-то еще. И меня пугает мысль, что кто-то узнает обо мне то, что знаю я сама.
Пип улыбнулась, и при неярком свете коридора на ее лице появилась грусть, отчего она сразу стала казаться старше.
– Это, возможно, и страшно, – спокойно сказала она, – но восхитительно. Валентина говорит, что Самсон – это ответ двадцатого века маркизу де Саду. Хотя я считаю его скорее Питером Пеном…
Неожиданно раздался звук засова, который отодвигался в сторону на металлической двери.
– Ну, – заключила Пип, вскакивая на ноги, – теперь держись. – Красная металлическая преграда была отворена приземистым, плотным мужиком с темными, курчавыми волосами. Его причудливая экипировка – рубашка с нарисованным на ней галстуком и голубые брюки, колоколом расширяющиеся книзу, несколько не вязались с его крепким, мускулистым телосложением портового грузчика. Шрам, проходивший по гребню его носа, придавал ему слегка зловещее выражение. Несоответствие усилилось тоном человека из высшего света, которым он заговорил:
– Добрый вечер, Филиппа. – Он ткнул пальцем в Стиви. – Что это такое? Свежатинка в Самсонов гарем?
Филиппа нахмурилась, словно хотела прекратить этот разговор.
– Это Стиви Найт, моя лучшая подруга. Стиви, это Пол Максвелл. Не обращай на него внимания… Он ревнует к Самсону, да и вообще у него просто дурные манеры. – Она взяла Стиви за руку и провела мимо мужика.
– Он не очень приятный, – прошептала Стиви.
– Нет, – прошептала в ответ Пип, – но он жутко богатый, и это делает его интересным в глазах Самсона.
Едва они сбросили свои верхние одеяния на холм пальто, возвышавшийся возле дверей, как Стиви почувствовала, что на нее буквально обрушились яркие цвета и звуки. Сотни красных, синих, желтых воздушных шаров, надутые гелием, летали под потолком футах в двадцати над головой,
– Ну, – сказала Пип, – и как тебе это нравится?
Стиви старалась держать свой энтузиазм в узде, боясь, что ее премудрая подруга сочтет это за провинциальность.
– Что ж, и вправду приятно.
– Приятно? – Брови у Пип выгнулись дугой. – Эй, Стиви, как же ты собираешься наслаждаться новыми впечатлениями, если делаешь вид, что все это уже видела?
Стиви осклабилась:
– О'кей, это не приятно, а… это эффектно до охренения.
– Вот так-то лучше, – заявила Пип. – Теперь пойдем выпьем что-нибудь.
Стиви сделала движение в сторону фонтанчика с мраморным верхом, где парень в соломенной шляпе «парня девяностых», при галстуке-бабочке и полосатой жилетке, раздавал молочный коктейль и содовую в стаканчиках из-под мороженого.
– Не-а, – сказала Пип, – не сегодня. Эти напитки не такие уж и невинные, как кажутся, и я не хочу, чтобы ты потратила свой первый визит в Забегаловку, проведя его на другой планете. – Она затащила Стиви в маленький открытый бар, где бутылки со спиртным стояли рядом со старинными аптечными кувшинами, наполненными яркими жидкостями. Пип наполнила фужер льдом и плеснула туда водки. – Ну вот, пока удовольствуемся старомодными вещами.
Стиви не слишком любила крепкие напитки, но ей очень хотелось казаться своей. Она сразу же стала потягивать питье.
Пип повела ее по залу, представляя каким-то людям, имена которых ей ничего не говорили, хотя Стиви была уверена, что это были какие-то знаменитости. Все женщины были красивы, мужчины тоже в основном привлекательные, и все были разодеты в фантастические одежды. Когда она встретилась со знаменитостью, которого узнала – одного из «Роллинг-Стоунов», – то ее язык прилип к гортани и ей не удалось произнести ничего, кроме «хелло».
Наконец Пип отпустила ее.
– Слушай, ты тут потолкайся сама немножко. А я погляжу, смогу ли найти Самсона.
Стиви разглядывала группы людей и, не пытаясь с ними смешиваться, побрела в ту сторону, где в ряд стояли карнавальные балаганчики. Когда она жила в тени адмирала, находиться на его приемах в центре внимания было для нее обычным делом, проще простого. Однако в большом городе она растеряла всю свою самоуверенность и чувствовала себя так, как бывало в школе, – одиноким аутсайдером; она глядела на все, но не могла ни в чем беззаботно участвовать, потому что никогда в жизни не знала веселья.