Соблазненная
Шрифт:
— Ты Красная.
— Как скажешь. Красная, так красная.
— Отец говорил, что Красная очень могущественная.
— Ну да, я могущественная, — не задумываясь, выпалила Стиви Рей. Потом посмотрела пересмешнику в глаза и спросила: — Отец? Это ты про Калону, что ли?
— Да.
— Знаешь, вообще-то он того… Улетел.
— Знаю. — Пересмешник отвернулся. — Я должен был улететь вместе с ним.
— Ты только не обижайся, но насколько я знаю твоего папочку, ты не много потерял, оставшись здесь. По-моему,
— Ты слишком много болтаешь, — выдавил из себя пересмешник, сморщившись от боли.
— Ага, дурная привычка, — кивнула Стиви Рей. Не станет же она признаваться пересмешнику, что всегда болтает, когда нервничает? — Тебе нужен покой, а мне нужно идти. Восход начался пять минут назад, и мне давно надо быть в аббатстве. Я смогла задержаться тут только потому, что небо все равно обложено тучами, и на улице темно, как ночью.
Она крепко перевязала мешок с мусором и пододвинула ведро с ковшиком поближе к пересмешнику — на случай, если у него хватит сил протянуть руку.
— Ну, пока. До встречи.
Стиви Рей направилась к двери, но он остановил ее.
— Что ты со мной сделаешь?
— Об этом я пока не думала, — откровенно призналась она и вздохнула, нервно щелкая ногтями. — Думаю, еще один денек ты будешь здесь в полной безопасности. Погода скверная, ливень не прекращается, так что монахини вряд ли высунут нос из своего аббатства. Недолетки тоже останутся под крышей до заката. А к тому времени я что-нибудь придумаю.
— Я не понимаю, почему ты не рассказала обо мне своим друзьям.
— Я тоже. Постарайся отдохнуть. Вечером я к тебе загляну.
Она уже взялась рукой за щеколду, когда он вдруг сказал:
— Меня зовут Рефаим.
Стиви Рей обернулась через плечо и улыбнулась.
— А меня — Стиви Рей. Приятно познакомиться, Рефаим.
Рефаим смотрел, как Красная выходит из сарая. Когда дверь за ней закрылась, он сделал сто медленных вдохов, а потом начал потихоньку шевелиться, пока ему не удалось принять сидячее положение.
Теперь, когда сознание вернулось, он должен был лично обследовать свои раны.
Так, голень определенно не сломана. Боль страшная, но он может шевелить ногой. Ребра тоже целы. Это всего лишь ушибы. Так, что там с пулевым ранением? Рана серьезная, но Красная промыла ее и обернула мхом. Если не загноится и не будет заражения, то заживет. Правая рука тоже шевелится, хотя и с большим трудом. Она словно чужая, и очень-очень слабая. Ладно, время покажет.
Наконец Рефаим сосредоточил внимание на размозженном крыле. Он закрыл глаза и принялся мысленно обследовать связки, сухожилия, мышцы и кости. Потом судорожно вздохнул и оцепенел, осознав весь
Он больше никогда не сможет летать.
Правда была настолько ужасна, что разум отказывался принять ее. Лучше он будет думать о Красной и попытается вспомнить, что отец говорил о ней и ее силах. Возможно, эти воспоминания помогут ему отыскать ключ к ее необычному поведению. Почему она не убила его? Может, она собирается сделать это позже? Или хочет рассказать о нем своим друзьям?
Если так, то пускай. Его жизнь все равно кончена. Он будет только рад умереть в бою со всяким, кто попытается взять его в плен.
Но Красная, похоже, не пытается держать его в плену.
Превозмогая боль, усталость и отчаяние, Рефаим безжалостно заставлял себя думать.
Стиви Рей. Так она себя назвала. Зачем она спасла его? Для чего он мог ей понадобится, если не для того, чтобы пленить и использовать? Что еще она может с ним сделать?
Пытать.
Ну конечно, как же он сразу не догадался! Тогда понятно, для чего он нужен ей живым. Она хочет заставить его рассказать все, что он знает об отце. Рефаим поступил бы точно так же, если бы ему повезло поменяться с ней местами.
Но их ждет неприятный сюрприз. Они узнают, что сына Бессмертного не так-то просто сломать!
И все-таки боль и усталость исчерпали чудовищные силы Рефаима, и он рухнул навзничь.
Пересмешник еще пытался повернуться так, чтобы хоть немного облегчить страдания, дикими волнами обрушивавшиеся на его изуродованное тело, но это было невозможно. Физическую боль могло излечить только время. Но ничего не в силах исцелить его душу, искалеченную сознанием того, что он больше никогда не сможет летать — и никогда не будет нормальным.
«Лучше бы она убила меня! — думал Рефаим. — Может, если она придет одна, я смогу склонить ее к этому? А если не одна, если вместе с друзьями она попытается вырвать у меня тайны отца, то, клянусь небом, кричать от боли буду не только я сам! Отец… Где ты? Зачем ты меня оставил?»
И это была последняя мысль, мелькнувшая в сознании Рефаима, прежде чем он вновь провалился в беспамятство.
ГЛАВА 9
— Малышка, ты обещала сестре Мэри Анжеле, что отправишься в кровать. И готов поклясться, что речь шла совсем не об этой, Хит кивнул на дверь комнаты Старка.
Я возмущенно вскинула брови.
— Да, я сказал, что готов делить тебя с твоими дурацкими вампирами, если потребуется. Но не говорил, что мне это нравится.
— Глупый мальчишка, сегодня ты точно ни с кем не будешь меня делить, — покачала я головой. — Я только проведаю Старка и сразу же пойду в кровать. В свою собственную. Доволен?