Соблазненные луной

Гамильтон Лорел Кей

Иви смотрел на меня с той же мрачной усмешкой:

– Он спросил, а если мы ее не убедим? – Он опять так точно воспроизвел голос королевы, что у меня мурашки побежали. – "Убедите, или возьмите так, или передайте, что я сказала, и пусть это ее убедит. Если Мередит откажется от предлагаемого ей удовольствия, может, она предпочтет взамен страдания? Потому что мы, неблагие, щедры что на одно, что на другое. Напомните ей об этом, если ее чувства слишком тонки для траха".

– Я бы сделал все что мог, только бы что-то изменить, – сказал Готорн, падая на пол ничком.

Я

повернулась от насмешливой улыбочки Иви к Баринтусу:

– Ты, кажется, сказал, что в последнее время с ней стало полегче?

– Так и есть... было, – поправился он и имел совесть смутиться.

– Ну же, принцесса, – поторопил Иви. – Протяни нам прелестную ручку, и посмотрим, что будет. Если кольцо нас не признает, мы все вздохнем свободно.

– Он прав, – сказал Дойл. – Пусть коснутся кольца, и если оно останется холодным, пойдем к королеве с докладом.

– А если не останется? – спросил Холод.

– Будем трахаться прямо у стенки, – хихикнул Иви.

– Через мой труп, – заявил Гален.

– Ну, если пожелаешь, – не унимался Иви.

– Мальчики... – позвала я.

Гален повернулся ко мне, Иви по-прежнему смотрел на Галена.

– Никто здесь никого не убьет, пока я не прикажу.

Тут Иви соизволил повернуться ко мне, в злости появился оттенок удивления:

– Что это значит?

– Это значит, что если ты меня достанешь, Иви, то у меня под рукой полдюжины лучших воинов, какие были за всю историю сидхе, и если я мило попрошу, они нарежут тебя на кусочки.

– Ах, но этим ты нарушишь повеление королевы.

Я чуть-чуть нагнулась – поближе к его лицу, – чувствуя, как расползается на губах мерзкая ухмылка.

– Нет-нет. В момент смерти частенько случается оргазм. Королева велела не показываться ей на глаза, пока твое семя не попадет мне на тело. Она ведь не уточняла, каким образом это должно произойти?

Злорадство исчезло в никуда, и издевка поблекла под моим взглядом – в зеленых глазах остался один страх. Не то чтобы мне доставил большое удовольствие его испуг, но какую-то компенсацию я точно получила.

Он облизнул внезапно пересохшие губы.

– Ты точно родня своей тетки.

– Да, Иви, да, и лучше не забывай об этом. – Я наклонилась к самым его губам. – Ни-ко-гда. – Я нежно поцеловала его в губы, и он вздрогнул всем телом.

Я потянулась рукой к его лицу, но Баринтус перехватил мое запястье и отвел в сторону.

– Возможно, королеве следует узнать обо всем случившемся прежде, чем мы снова воспользуемся кольцом.

Мы все переглянулись. Готорн спросил:

– Что еще стряслось?

– Скажем так, кольцо прибавило в силе, – объяснил Баринтус. – Я не знаю теперь, что случится, если принцесса дотронется им до кого бы то ни было.

Иви мрачно рассмеялся.

– Вижу, что случилось с тобой, лорд Баринтус! – Он смотрел на пах Баринтуса с отчетливым темным пятном на штанах.

Аблойк протолкался вперед и присел на колени рядом с Иви. Я еще не видела у него такой твердой походки – холод его протрезвил, наверное.

– Я промок, замерз до костей и протрезвел. Ни одно, ни другое, ни третье мне не нравится. Давайте вы все заткнетесь

и пойдем к королеве. – Он обвел нас взглядом. – Когда она услышит про наводнение, она предпочтет обеспечить принцессе должную защиту, прежде чем опять испытывать кольцо.

– Наводнение? – переспросил Готорн.

– Разлились все окрестные реки и речушки, – кивнул Аблойк.

Готорн посмотрел на Баринтуса.

– Вы утверждаете, что прикосновение лорда Баринтуса к кольцу затопило всю округу?

Дойл с Баринтусом в один голос сказали:

– Видимо, да.

Гален и Рис, тоже в унисон, сказали:

– Ага.

Усна, злой и голый, растолкал всех:

– Пошли к королеве. Мне нужно согреться наконец.

– Рискнешь жизнью ради комфорта? – спросил Холод.

Усна ответил широкой ухмылкой.

– А ради чего еще стоит сейчас рисковать жизнью? Ты разве не слышал, Убийственный Холод, что времена легенд и волшебства прошли? Времена, когда было за что сражаться. – С последними словами он взглянул на Баринтуса, потом серые глаза скользнули ко мне и задержались надолго. Взгляд этот не был ни голодным, ни сексуальным, ничего такого, что я ждала бы от Усны. Взгляд был задумчивый. Полный догадок, чертовски близко находящихся к правде.

Но один только миг – и все прошло, в глазах светилась только добрая усмешка. Он шлепнул Аблойка по плечу:

– Ну, пошли подразним королеву в ее логове беззакония.

Аблойк поднялся, нахмурясь.

– Ты понесешь ей такие вести, зная, на что она способна?

– Она разозлится из-за покушения и на ком-нибудь злость сорвет, но остальное... – Усна обнял его за плечи. – Другие новости ей понравятся.

Он подтолкнул Аблойка вперед, и все потянулись за ними. Усна оглянулся на меня через плечо:

– На твоем месте, принцесса, я бы опасался, что она запрет тебя в магическом круге, как зверя в клетке, и станет посылать нас одного за другим, чтобы узнать, скольким ты сможешь вернуть... – Он приложил к губам рукоять меча, как прикладывают палец, говоря: "Ш-ш". – А, это тоже прибережем для ушей королевы.

Усна скользнул вперед, прижимая к себе Аблойка за талию, и его пятнистая спина нам всем указывала путь.

Глава 27

В покои моей тетушки вели черные двери – единственные черные двери во всем ситхене. Сделанные из блестящего, невероятно черного камня, выше самого высокого из стражей и шире того танка, что мог бы проехать по входному коридору.

Двери выглядели как обычно – весьма зловеще, а вот двое мужчин на страже у дверей обычными не казались. Во-первых, стражи редко оставались по эту сторону дверей. Королеве нравились зрители, особенно когда зрители не могли превратиться в участников, как бы им того ни хотелось. Иногда стражи ждали снаружи окончания аудиенции, чтобы потом проводить визитеров, – но я почему-то была уверена, что сейчас дело в другом. Считайте это догадкой, но я поклялась бы, что стражи здесь по мою душу. Что дало мне повод так думать? Да то, что они были голые, если не считать сапог до колен и кожаных перевязей для мечей и кинжалов.