Соблазненный обольститель

Карр Изобел

Марго лишь кивнула в ответ. Ей хотелось подстегнуть Арлингтона, но успех превзошел самые смелые ее ожидания. Граф был великолепен.

За одним выпадом следовал другой. Протиснув руку к бедрам, Марго коснулась пылающей влажной плоти. Ее пальцы скользнули дальше, лаская и дразня, сомкнулись на жезле Филиппа. Наслаждение нахлынуло клокочущим неудержимым потоком и, подхватив беспомощные сплетенные тела, швырнуло их в кипящую пучину.

У Марго вырвался сдавленный крик. Арлингтон замер, охваченный дрожью блаженства.

–

Сюда в любую минуту может войти мой камердинер, – проговорил он несколько долгих мгновений спустя. Его бедра медленно качнулись, пронзая плоть Марго. – Или горничная. Или кто-то из гостей. Интересно, если я заставлю вас закричать громче, все сбегутся? Как, по-вашему?

Марго бессильно обмякла, новая волна наслаждения прокатилась по ее телу. Арлингтон глухо застонал, изливая семя, и, прошептав имя Марго, рухнул на кровать рядом с ней.

Графиня искоса посмотрела на него, чуть повернув голову.

– Мне кажется, вы вовсе не прочь, чтобы нас застали.

Глаза Арлингтона плутовато сверкнули. Лукавая улыбка от уха до уха растянула его губы. Взъерошенные волосы придавали ему особое очарование.

– Откровенно говоря, меня привлекают последствия.

– Скандал?

– Женитьба.

Приподнявшись на локте, Марго одернула юбки. Арлингтон, протянув руку, отвел темную прядь с ее лба и нежно очертил пальцем контур подбородка.

– Боитесь, что игра, затеянная вашим братом и моей дочерью, заставит меня отступиться?

Глава 37

Марго не ответила, глядя на Филиппа растерянно и немного виновато. Значит, она тоже подозревала, что со свадьбой Оливии дело нечисто.

Филипп твердил себе, что он излишне подозрителен, что его дочь взрослая женщина и знает, чего хочет, и все же не мог избавиться от ощущения, будто Девир с Оливией ведут какую-то хитрую игру.

Сев на кровати, он выдернул из волос ленту, наскоро пригладил ладонями растрепанные пряди, собрал их на затылке и заново перевязал.

Марго протяжно вздохнула.

– Откровенно говоря, да, – будничным тоном произнесла она.

– Я заставил дочь вернуться в свет, хотя она не была к этому готова. Оливия отомстила мне, ввязавшись в интригу с вашим братом.

Соскользнув с кровати, графиня расправила смятые юбки. Филипп с трудом поборол желание схватить ее в объятия и удержать. От каменных стен комнаты вдруг повеяло холодом.

Отыскав на полу туфлю, Марго наклонилась и надела ее.

– Пожалуй, «месть» не совсем подходящее слово, – возразила она. – Мой брат служит леди Оливии щитом, заслоняет ее от нападок лондонского света. По крайней мере так было вначале.

Филипп застегнул пуговицы на бриджах.

– А теперь?

Марго нерешительно закусила губу, обдумывая ответ. Казалось, она мучительно подбирает слова.

– Думаю, теперь Роуленд испытывает к вашей дочери серьезные чувства. Нет, – Марго вскинула голову, словно готовясь сделать

признание, – я точно знаю. Это леди Оливия еще сомневается.

Филипп кивнул. Он пришел к такому же выводу, наблюдая за дочерью и Девиром последние несколько недель.

– Что ж, тогда нам следует довериться вашему брату. Посмотрим, сумеет ли он завоевать Ливи.

Оливия внезапно замерла, и шедший следом Роуленд едва не сбил ее с ног.

– Чш-ш, – прошептала она, неслышно раздвигая ветви кустарника. – Там, за соседней рощей, пасется небольшое стадо. Я вижу трех олених и по меньшей мере четырех оленят.

Роуленд вытянул шею, вглядываясь в гущу леса. Он различил темные силуэты взрослых самок. Пятнистых оленят труднее было разглядеть в густой тени деревьев.

– Кажется, я вижу пятерых оленят.

– Два малыша сосут молоко, третий стоит возле ствола, а четвертый бродит за кустами, – проговорила Оливия, делая записи в блокноте, висевшем на цепочке у нее на поясе.

– Пятый держится возле матери. – Роуленд вытянул палец в сторону самки. – Вам его не видно за оленихой.

Оливия смерила его недоверчивым взглядом, но сделала пометку в блокноте. Тропинка огибала небольшую рощицу, где паслись оленихи с оленятами. Лорд Хайнд с несколькими гостями ушли далеко вперед и, сбившись в кружок, стояли голова к голове, делая записи.

– Идемте сюда, – позвала Оливия, сворачивая с главной дорожки в густой подлесок.

– Здесь, кажется, нет тропинки? – Роуленд неохотно последовал за ней, внимательно глядя под ноги. Однажды он уже споткнулся о торчащий из земли корень. Не хватало только сломать лодыжку, зацепившись за какую-нибудь корягу.

– Ее почти не видно. Мистеру Ланистеру надо бы распорядиться, чтоб тропы расчистили, иначе к осени тут невозможно будет пройти. – Оливия остановилась, чтобы отцепить край амазонки от ветки кустарника.

Роуленд удивился, когда она вышла к обеду в потертой камлотовой амазонке какого-то неопределенного цвета, напоминающего то ли мох, то ли осеннюю грязь. Однако, увидев, как она сходит с тропинки и углубляется в лесную чащу, он по достоинству оценил ее выбор: в этом непритязательном наряде легко было затеряться среди деревьев.

«Должно быть, Марго сейчас бесится от ярости, если ее амазонка так же часто цепляется за ветки и сучки», – подумал Роуленд. Но Оливия не выказывала и тени раздражения или досады. Мелкие неудобства вовсе не мешали ей наслаждаться подсчетом оленей.

Она подняла руку, жестом приказывая Роуленду остановиться.

– Там еще два. – Оливия черкнула в блокноте. – В этом году много двойняшек. О, смотрите. – Поманив к себе Роуленда, она указала на маленькую сосновую рощицу. – Белый олененок. В наших местах это большая редкость. – Оливия перевернула листок в блокноте и сделала пометку на другой стороне. – Папу это заинтересует.