Соблазни меня однажды
Шрифт:
Последняя остановка у зеркала. Я сделала себя настолько идеальной, насколько могла. Идеальное красное платье. Идеальная помада. Именно помада, прежде всего, придает мне смелости. Я буду притворяться, пока не добьюсь своего. Я буду притворяться, пока все темное, что когда-либо со мной случалось, не останется далеко в зеркале заднего вида. Я буду притворяться, пока в моей жизни не станет больше счастья, чем боли.
Отбросив все сомнения, я сосредотачиваюсь на комическом облегчении: я буду притворяться, пока не получу новый комплект простыней.
Закатив глаза и фыркнув, я сосредоточиваюсь
Женщина в зеркале — вот кем я стану, когда это случится. Больше не будет Брейлинн, которая плакала всю дорогу до дома своей матери. Больше не будет Брейлинн, которая не хочет встречать новый день и позволяет своему возлюбленному обращаться с собой, как с половой тряпкой.
Больше нет Брейлинн, которая так напугана, что даже не может спать по ночам.
Глава 3
Деклан
Дверь офиса закрывается с тихим стуком, и я запираю ее, как обычно. Ключи звенят, когда я проверяю замок.
Только повернувшись, я понимаю, что забыл галстук на столе. Остановившись, я опускаю взгляд на свой наряд: серые брюки, черный кожаный ремень, который сочетается с ониксом моих оксфордов, и бордовая рубашка на пуговицах. Шум сверху по железной винтовой лестнице говорит мне, что в клубе уже кипит жизнь с клиентами.
Да пошло оно всё.
Я кладу ключи в карман и провожу рукой по челюсти. Мой подбородок покрыт щетиной, но мне так больше нравится. Мне не интересны типичные соревнования по измерению члена, которые мужчины обычно устраивают в ночных клубах. Каждый второй мужчина, который входит в эти двери, может почувствовать себя выше за закрытыми дверями этого заведения. Спиртное льется для них рекой в приватных обеденных зонах. Женщины танцуют в бурлеск-шоу и обеспечивают… другие развлечения.
Самое главное, что здесь комфортно вести дела. Наверху — сделки. Рукопожатия, деньги передаются под столами. Все договоренности решаются с осторожностью.
И мы остаемся в курсе каждой деловой сделки и дела, которые имеют значение в этом городе и четырех углах за его пределами. С тех пор, как Маркус ушел, мы взяли на себя роль обеспечения коммуникационных усилий для мужчин в нашей профессии. С лязгом моих ботинок о железо я выглядываю из своего офиса в коридор.
Если все знают, что наверху заключаются крупные сделки на Восточном побережье, то внизу они знают, что люди идут туда, чтобы не сдерживать свои соглашения. Личные комнаты в основном обставлены для всякого рода грехов. Если когда-либо полиция проводила рейды, что случалось и раньше, то здесь полно женщин, которые сопровождают мужчин, чтобы дать показания о том, что они наслаждаются своими партнерами в уединении этих комнат. Фактически, только две из них бетонные от стены до стены со сливом в центре комнаты.
Когда я толкаю дверь на главный этаж, я ухмыляюсь, вспоминая, как последний офицер поднял бровь, когда я описывал, что такое «водные виды спорта» и что наш клуб не осуждает извращения, пока мужчины убирают за собой. Время от времени копы предпринимают жалкие
Легко пропускать деньги, перемещая любые суммы, необходимые для определенных сделок. Дьявол кроется в деталях, как говорится.
Большинство наших гостей на подъеме. Могут быть слухи о том, что происходит, но это все слухи. Самые извращенные обвинения, которые были доказаны, касаются политиков, которые привели своих любовниц в «The Club». Нет никаких исключений в том, какой вид разврата мы позволяем, пока телефоны остаются у двери вместе с пальто, и каждый чек оплачивается.
Клуб — это мое детище, мой вклад в мою семью и единственный способ оставаться в курсе событий, пока мои братья отошли от дел.
Они продвинулись в жизни разными способами. У них есть дети и жизни, которые я никогда не представлял для себя, не говоря уже об их. Я взял на себя больше их бремени и больше того, что связано с этим направлением бизнеса.
Даже Сет, мой лучший друг, больше не доступен, как раньше. Его сыну уже почти два. Мой крестник.
Я делаю все возможное для своей семьи, в том числе для поддержания нашей безжалостной репутации.
Музыка заманчива, микс в стиле даунтемпо, который предлагает ту же атмосферу, что и приглушенный свет, и зажженные свечи на каждом столе. Белый воск создает резкий контраст с черными тканями.
От этого входа сцена, которая сейчас пустует, находится справа от меня. Передо мной складные сиденья, разделенные на изолированные секции, с баром за ними. Зал, ведущий ко входу, находится справа от меня. Он приватный и сдержанный, хотя в данный момент за столами полно ничего не подозревающих посетителей.
— Добрый день, мистер Кросс, — приветствует меня Скарлет, наклонив подбородок, когда проходит мимо. Ее губы кривятся в ухмылке, но ее глаза не достигают моих. Когда она проскальзывает мимо, балансируя серебряным подносом в левой руке с пустыми бокалами и сложенными тарелками, я оглядываю комнату.
Дюжина столов заполнена, еще дюжина пустует. За несколькими столами сидят мужчины в строгих костюмах, произносящие тосты, а за несколькими — группы женщин, пышущих богатством в дизайнерских платьях и с сумочками. Однако большинство столов заняты парами, готовящимися к вечернему выходу и выбравшими это место, скорее всего, из-за слухов о том, что произошло за этими закрытыми дверями.
Скарлет и Анджела работают на танцполе, обе в коротких, темно-красных платьях. Мы разрешаем черный, белый или определенный оттенок красного. Это негласное правило, которое нигде не указано явно. Но цвета имеют различные значения.
Белый одевают, если сотрудник заинтересован в игре, но имеет строгие ограничения. Эти ограничения часто предполагают мягкие прикосновения или, в крайнем случае, более интенсивные поглаживания. Это скорее поддразнивание, не больше.
Черный цвет означает, что официантка, официант или любой, кто носит этот цвет, находится вне зоны доступа. Никаких прикосновений.