Соблазнить дьявола
Шрифт:
Маркиз дружелюбно хлопнул его по спине.
– Я понимаю, что вы имеете в виду, старина. Это проклятое имя висит тяжелым грузом на моей шее.
Кембл искоса взглянул на него, затем проглотил остатки вина, словно ему требовалось подкрепление для подготовки к балу.
– Боже мой! – Девеллин смотрел на' его руку. – Что у вас с суставами, Кем? Попали ими в тиски?
Кембл оглядел посиневшие суставы пальцев.
– Не тиски. Просто новое знакомство в Сент-Джеймс-парке прошлой ночью, – сухо произнес он.
–
– Паг и Бад, – поправил друга Кембл. – И единственное, что они теперь способны есть, – это мясной бульон и протертый турнепс. А сейчас, полагаю, я должен одеться и проститься с жизнью, которую веду. Но вы, Девеллин, готовьтесь к расплате за это.
– Хорошо, примем это за своего рода компромисс, старина, – ответил Девеллин, выходя за ним из комнаты. – Вы должны помнить, что в этой семье есть плавающее герцогство, которое станет вашим и о котором я не очень-то и мечтаю.
– Да, но это не заставит меня провести бессонную ночь, – сказал Кембл, шагая по коридору.
– И все же нам лучше сохранить этот титул висящим на ветке нашего родословного дерева, не так ли?
Кембл резко повернулся.
– Моя ветка давно отломилась, – холодно произнес он. – И уверяю вас, Девеллин, никакого компромисса тут нет.
– А я думаю, есть. Когда Сидони выйдет за меня, все мы станем близкими родственниками, верно? Поскольку герцогство, в конце концов, перейдет вашему племяннику.
– У меня нет племянника, – отрезал Кембл.
– Большая оплошность с вашей стороны, кузен. – Маркиз обнял его за плечи. – Но я очень постараюсь ее исправить.
В коридоре надолго повисло тяжелое молчание.
– Ваше счастье, Девеллин, что у меня болит кулак, – наконец произнес Кембл. – Очень большое счастье.
Оказавшись в толпе гостей перед особняком герцога, Сидони пожалела о своем обещании Девеллину. Эта широкая мраморная лестница, изящное веерообразное окно над дверью – все было слишком хорошо знакомо ей с детства и навевало печальные воспоминания. Каждый раз, когда их карета проезжала мимо по Гросвенор-сквер, она удивлялась, чем они с Джорджем так нехороши, что им нельзя жить в этом доме.
Леди Кертон ободряюще сжала ее локоть, и Сидони с застывшей на лице улыбкой шла сквозь толпу. Потом увидела их. Герцога и герцогиню Гравенелей.
Мать Элерика оказалась бледным хрупким созданием в пене розовых кружев. На женщине ее возраста такой наряд должен был выглядеть нелепо, а выглядел изысканно. Герцогиня тоже увидела Сидони, стоявшую с леди Кертон.
– Моя дорогая девочка! – воскликнула она, протянув ей руку, словно они были лучшими подругами. – Дорогой, посмотри! Это Сидони.
Никому бы не пришло в голову, что это их первая встреча. Герцогиня поцеловала ее в обе щеки, что немедленно
– Дорогая племянница! – Он поднес руку Сидони почти к своим губам. – Какая неожиданность.
– Я думаю, – отозвалась она.
Герцог холодно улыбнулся. Каким-то образом ей удалось сделать реверанс и двинуться с места, не споткнувшись. Она чувствовала взгляд герцога, пока не скрылась в толпе. Без сомнения, Гравенель только уступил желаниям своей жены.
В бальном зале всего несколько человек показались ей знакомыми. Конечно, Сидони бывала в светском обществе, Лондона, но здесь был совершенно другой слой этого общества. Высший. Голубейшая английская кровь. Слава Богу, что леди Кертон настояла, чтобы они поехали вместе.
Широкоплечий темноволосый джентльмен, задевший мимоходом графиню, обернулся, как бы собираясь извиниться.
– Боже, Изабель! – воскликнул он. – Какая приятная встреча. Два бала в один сезон! Это для вас рекорд, не так ли?
Обменявшись с ним любезностями, леди Кертон сменила тему.
– Я забыла представить мою подругу, – защебетала она. – Мадам Сен-Годар – племянница Гравенеля, недавно вернувшаяся из-за границы, и щедрая покровительница общества «Назарет». Сидони, это сэр Джеймс Сиз, один из наших губернаторов.
Покровительница общества «Назарет»? А впрочем, можно сказать и так.
Но сэр Джеймс уже поклонился и с улыбкой пригласил ее на танец. Графиня кивнула в сторону бального зала, и Сидони, улыбнувшись в ответ, приняла руку партнера.
Во время танца она искала глазами Девеллина. Тот опаздывал. Когда музыка закончилась, сэр Джеймс вернул ее графине, которая быстро подтолкнула локтем второго джентльмена. Он был представлен и отправлен за шампанским. Молодые джентльмены, высокие джентльмены, полные, лысые, красавцы. Леди Кертон знала всех.
Кого-то она подзывала жестом или манила пальцем. И все, казалось, были счастливы, исполнить любые приказания ее милости.
– Если вы продолжите в том же духе, к утру мой локоть потемнеет от синяков, – сказала Сидони, когда отошел последний красавец.
– Мне это не потребуется, – ответила графиня. – Все! уже глядят в нашу сторону. Теперь они сами придут к нам. Вместе со своими женами, любовницами, мамашами. Общество не выносит тайн, а вы, моя дорогая, полная для них загадка.
– Я чувствую себя самозванкой, – призналась Сидони. – Племянница герцога! Все уже наверняка удивляются, почему они до сих пор не слышали обо мне.
Графиня пожала плечами.
– Гравенель много лет избегает общества, а вы были за границей, – возразила она. – И вы действительно его племянница.