Соблазнитель, или Без пяти минут замужем

Гринева Екатерина

Но чуда все не случалось и не случалось.

К концу третьего дня меня осенило. Нужно подъехать на кафедру, вдруг там скажут, где он. Август – время, когда преподаватели уже подтягиваются к своим альма-матер. И вполне возможно, что я узнаю некую информацию о местонахождении Шалимова.

Выпив горячий чай, я легла спать, поставив будильник на восемь утра.

Утром я проснулась точнехонько по будильнику и уже подумала, что могу еще немного поваляться, как вспомнила о предстоящем визите на работу Шалимова и вскочила, как ошпаренная. Не хватало потерять еще один день. Этого я допустить никак не могла.

Охранник не хотел пропускать меня

внутрь, но я показала ему паспорт и сказала, что мне нужно найти Шалимова Игоря Александровича. Он нехотя пропустил, и я пошла вверх по лестнице, ощущая, как меня знобит и, несмотря на жару, ноги становятся ватными.

Если честно, мне хотелось развернуться и убежать.

Не всегда стоит узнавать правду. Никто не знает, каким боком все обернется. И лучше унести ноги, пока не поздно. Но мое упрямство толкало меня вперед.

Остановив проходящую мимо женщину средних лет, в строгом костюме, я спросила, как мне найти Шалимова. Она указала куда-то вперед.

– Прямо по коридору и налево. Там будет его кафедра. Кажется, я его видела с утра, – сказала женщина после небольшой паузы.

– Спасибо, – поблагодарила я ее.

Шалимов был на кафедре один.

Я открыла дверь и застыла как вкопанная. Он сидел за столом и перебирал бумаги. Услышав звук открывающейся двери, он поднял голову и увидел меня.

С минуту-другую мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Наконец он нервно выдохнул.

– Не ожидал тебя увидеть здесь.

– Это почему?

– Ну… странно это.

– Почему странно! Пришла проведать. Ты мне недавно еще прохода не давал, а теперь – отбой? Девушка надоела?

– Оля, – поморщился Игорь. – У тебя ко мне какое-то дело? Если да, то не тяни. Говори, что ты хочешь…

Я решила потянуть время. Теперь мне торопиться было некуда. Шалимов столько лет издевался надо мной, что теперь я не могла отказать себе в удовольствии помучить и подразнить его.

– Ну, зачем так быстро. Я пришла навестить тебя, посмотреть, над чем ты работаешь… перспективный молодой ученый. Сколько лет ты будешь ходить в перспективных? Ты мечтал о сногсшибательной карьере, но не получилось! Это был такой удар по твоему самолюбию! – Я покачала головой.

На лице Шалимова медленно проступила бледность. Он не сводил с меня взгляда, словно я гипнотизировала его, и он не мог перестать смотреть на меня, переключившись на другой предмет.

– Ты много лет проводил археологические раскопки в Крыму, но никаких находок не попадалось. Сенсаций не было. Была обычная археологическая практика. Для студентов-первокурсников. И вдруг… ты находишь несколько статуэток, которые могут представлять интерес для научного мира. Это окрыляет тебя. Но слухи об этом расползаются среди местного населения. И вскоре к тебе наведывается Торсунов со своей компанией. Ты рассказываешь им о находке и проговариваешься или… – я сделала паузу, – говоришь, что видел такие же статуэтки у моего отца. Эта информация заинтересовывает Торсунова, и он едет в Москву. Разговор с моим отцом, очевидно, заканчивается ничем. Но отец решается на кардинальный шаг. Он едет в Алушту и хочет забрать клад. По каким-то причинам ему это не удается, и он уезжает в Москву ни с чем. Торсунов наведывается к нему во второй раз. И в припадке бешенства убивает отца, который по-прежнему ни о чем не хочет говорить.

Торсунов наезжает на тебя. Он хочет, чтобы ты убрался с его земли, и тогда он сможет самостоятельно заниматься раскопками. Он запугивает тебя, действуя через Алара Абаджи. Когда

я появляюсь в твоем археологическом лагере в связи с убийством твоего студента и говорю, что такие же статуэтки видела в доме моего отца, тебе приходит в голову мысль: переключить внимание Торсунова – Абаджи на меня и сделать вид, что ты можешь быть полезен им в этом деле, – я выдержала паузу. – В деле охмурения меня.

– Оля! Я…

– Только не надо, Шалимов. – Мой голос сел. – Я тебя знаю как облупленного. Ради себя, любимого, ты готов на все. А здесь перед тобой могли открыться такие перспективы, такой виток в твоей карьере! Разве ты мог упустить этот шанс? Никогда! Раньше ты об этом мог только мечтать! Ты вешаешь им на уши лапшу и обхаживаешь меня по всем статьям. Может быть, тебе сначала пришла в голову мысль играть в эту игру в одиночку: все выведать у меня и продолжить заниматься своими раскопками. Но убийство студента перечеркнуло твои планы. Ты понял, что действовать в одиночку у тебя не получится. С братвой придется делиться. И решил сдать меня со всеми потрохами. Поэтому вся эта свора и была пущена по моему следу. Так ведь, Шалимов? Ну почему ты молчишь, Шалимов? Правда глаза колет?

Шалимов сглотнул, и его кадык судорожно дернулся.

– Ты все выдумала! – сказал он хриплым голосом. – Все!

– Да ну! – развеселилась я. – Я что, из ума выжила или поменяла профессию – стала на досуге криминальные байки сочинять? Ты за кого меня принимаешь, Шалимов? Ведь все было именно так? Правда! Именно поэтому Торсунов в беседе со мной и сказал, что возможно скорое открытие археологического лагеря во главе с тобой. И даже была обещана спонсорская помощь. Это за какие такие заслуги, не подскажешь?

Шалимов по-прежнему смотрел на меня. Но бледность постепенно сменилась нормальным цветом лица. Он пришел в себя.

– У тебя нет никаких доказательств! Никаких!

– Как посмотреть…

– Ты никогда не докажешь мою причастность ко всем этим событиям! Никогда!

– Это все, что ты хочешь мне сказать? Я оказалась права?

– Мозги у тебя шустрые, этого не отнять. Положим, ты права. – К Шалимову вернулась его обычная наглость. – И что?

– Какой же ты подлец, Шалимов! Но самое страшное наказание для тебя – это твое отстранение от участия в дальнейших раскопках. Торсунова теперь нет, и я даю слово, что добьюсь этого. Мои новые родственники имеют влияние на местную администрацию, и ты никогда больше не будешь возглавлять эти раскопки. Я обещаю это тебе.

Шалимов стоял, раскрыв рот. На его лбу выступила мелкая испарина.

Я молча развернулась и закрыла за собой дверь.

* * *

Несмотря на то что я гнала машину, выжимая из нее всю скорость, я все равно опоздала на вечерний ужин. Я приехала, когда уже со стола все было собрано и дети возились в дальней беседке, увлеченные своими играми. Кристи выбежала мне навстречу с громким криком:

– Мамочка! – и повисла на мне, болтая ногами.

Вечером, когда дети уже спали, мы сидели в беседке за крепко сколоченным столом, и самовар с шишечками тоненько свистел. Чай с мятой был ни холодным, ни слишком горячим, как раз таким, как я любила. Ритка задумчиво курила одну сигарету за другой. Владимир Геннадьевич без остановки травил солдатские анекдоты. Я улыбалась глупо и беспричинно и ничего не могла с этим поделать. Улыбка возникала на моем лице и не торопилась исчезать. Наверное, со стороны я выглядела полной идиоткой.