Соблазнитель из Канады
Шрифт:
— Так вот какой секрет ты хранила! — воскликнул Кайл, обретя, наконец, дар речи. — Ты приехала, чтобы разыскать деда... Элси знает?
— Нет. Поэтому я и хотела уехать сразу. Она мне ужасно нравится, и я не могу причинить ей такую боль. Может быть, она и приняла бы меня, но каково ей было бы спустя столько лет узнать о неверности Конрада? Я ему не судья, Кайл, и не мне решать его судьбу.
— Ты выглядишь усталой. Одного чая тут мало. Ну-ка, идем в дом. — Он мягко подтолкнул ее в спину.
— Ты не скажешь
— Нет, Конрад сам это сделает.
— Он никогда ей не расскажет, — устало поникла Нелл. — Он давно похоронил прошлое.
Кайл обнял ее за плечи, она обвила его руками за пояс, и так, обнявшись, они начали спускаться к ярко белеющему на солнце домику.
Первой, кого они увидели, была Элси. Она стояла у сарая на заднем дворе и держала в руках кипу белых тряпок.
— То самое одеяние, — растерянно прошептала Нелл. — Но это не могла быть Элси. О нет, Господи, только не она!
Из-за дома появился Конрад. Он тоже увидел Элси с этими тряпками и смутился, как пойманный с поличным мальчишка.
— Зачем ты их достал? — недоумевала старушка. — До Рождества еще далеко...
Конрад явно не знал, что ответить, а появление Кайла и Нелл повергло его в еще большее замешательство. На лице старика отразились поочередно смятение, виноватость и, наконец, обычная его воинственность, на этот раз, впрочем, не столь самоуверенная.
— Конрад, зачем ты нарядился таким пугалом и чуть не довел Нелл до сердечного приступа? — голос Кайла прозвучал громом небесным.
— Конрад!.. — ахнула изумленная Элси. — Ты ведь не делал этого?
— Я это сделал! — Старик заложил большие пальцы за ремень и драчливо выпятил грудь.
— Сейчас же объяснись, — строго, как на допросе, произнесла Элси, и что-то в ее тоне заставило отступить Кайла, уже сжавшего кулаки, и сбило всю спесь со старика.
— Я только хотел, чтобы она уехала, — промямлил он.
Элси бросила тряпки на траву и, уперев руки в бока, двинулась на мужа.
— И ты, даже не спросив меня, вознамерился лишить меня внучки?!
— Ты знала?! — Конрад был поражен в самое сердце.
— Я догадалась. Ты всегда привечал гостей, Конрад, а когда появилась Нелл, на тебя что-то нашло, хотя я никак не могла понять, что происходит. Мне эта девочка сразу запала в душу, ты же просто из себя выходил, когда ее видел. А потом я приметила вас вместе — вы что-то выясняли между собой на вечеринке, и только слепой не разглядел бы, как вы похожи! Я стала сравнивать... Знаешь ли, на то, чтобы сложить два и два, меня еще вполне хватает!
Нелл, затаив дыхание, наблюдала за происходящим. Впервые ей открылся настоящий Конрад Гиллис, сорвавший с себя все маски и оказавшийся бесконечно любящим и глубоко страдающим человеком.
— Как я мог сказать тебе, Элси? — сокрушался он. — Признаться, что изменил тебе, а ведь я всегда любил и теперь люблю
— Я с самого первого дня, как ты вернулся с войны, почувствовала, что у тебя кто-то был, — спокойно, будто о давно отболевшем, сказала Элси.
— И не намекнула мне ни единым словом? — не мог поверить Конрад.
— Я хотела дать тебе время набраться храбрости и все рассказать. Ведь и я любила и люблю тебя, Конрад.
— Все эти годы я жил с чувством вины, — пробормотал себе под нос старик. — Это была моя единственная измена, Элси. Только несколько дней за всю жизнь... Ты мне веришь?
— Верю. — Сказано было тихо и просто.
— Четыре долгих года я не видел ничего, кроме крови, пота и грязи, — продолжал Конрад. — И вдруг смеющиеся и танцующие люди; женщины целуют, детишки виснут на шее. Мы все немного спятили от этого праздника, и тут я встретил Анну... Бог свидетель, Элси, она была так на тебя похожа! Я не ее любил, я тебяхотел вспомнить! Позже я возненавидел эти дни и старался вычеркнуть их из своей жизни, но вдруг...
— ...приехала Нелл, — закончила за него Элси.
— Я сразу ее узнал, но не мог допустить, чтобы она осталась и перечеркнула все пятьдесят семь лет нашего брака. — Голос изменил старику, и он сбился почти на шепот. — У меня и слов-то таких нет, чтобы сказать, как мне жаль... Простишь ли ты меня когда-нибудь? — Он смотрел на Элси в ожидании приговора, и в это мгновение для него не существовало никого и ничего, кроме нее.
— Тот грех я уже простила, Конрад. Но чего бы я не простила, так это отъезда Нелл. Опомнись, прошу тебя. Ведь внучкау нас!
— У нас? — несмело переспросил Конрад.
— Ну конечно, — подтвердила сияющая Элси. — Радость-то какая: внял Бог моим молитвам! — Она обернулась к Нелл: — Как, пойдешь к нам во внучки?
Нелл быстро-быстро закивала головой и, улыбаясь сквозь светлые слезы, прошептала:
— Если Конрад не против.
— Да как я могу быть против, когда я с самого начала почувствовал в тебе родную кровь? — Искренность, с какой говорил Конрад, была очевидна. — Не сердись ты на меня, старика, за все мои фортели. Уж больно я испугался, что Элси узнает про меня и про Анну, прямо помешался от страха.
Для Конрада это была целая речь, Нелл поняла и приняла неловкое извинение, а приняв и простив, разревелась в голос. Затем все стали обнимать друг друга: Элси — Нелл, Конрад — сначала Элси, потом — Нелл, и снова Нелл обнимала Элси, и вдруг... попала в объятия Кайла.
— Не могу удержаться! — шмыгнула она носом. — Но я плачу от счастья.
— Еще бы, ты ведь обрела семью, — понимающе кивал он, рукой вытирая с ее щек слезинки.
— Это надо отпраздновать, — суетился Конрад. — Давайте-ка все в дом и пропустим по стаканчику!