Соблазнительный дьявол
Шрифт:
Да уж. Для таких парней, как Трент, окружающие его женщины — всего лишь объекты для подглядывания.
— Ты можешь сделать сплит, Дэвис? — Трент наклоняется ко мне. — Насколько ты гибкая?
Игнорировать их становится невозможно. — Отвали, Трент, — выдохнула я. — Или я покажу тебе, как сильно я могу бить.
Когда он не двигается, принимая мой блеф, я поднимаю брови, чтобы подчеркнуть свою угрозу. Подняв руки, он отступает на шаг.
Нина смотрит на меня суженным взглядом, задрав подбородок. Кажется, она нашла в себе некоторое нескрываемое уважение
— Ты никак не можешь быть достаточно хороша для группы, — говорит Нина. — Выбирай другой жалкий способ привлечь внимание Девлина.
Я закатываю глаза. — У меня нет планов стать чирлидершей.
С досадой скривив лицо, Нина откидывает волосы на плечо и идет по коридору, выставив вперед свое большое каре.
Я выхватываю из шкафчика форму группы поддержки школы Сильвер-Лейк, пока никто не увидел, и разворачиваю материал перед собой. Из выреза торчит хрустящая записка на плотной, модной бумаге. Наклонившись над свертком, я читаю послание.
Переоденься в это до конца дня за $1000 плюс бонус $2500, чтобы подбадривать меня со стороны на сегодняшней футбольной тренировке. Поцелуй меня на поле, когда мы закончим, и действительно сделай это, или ты ничего не заработаешь.
Мое сердце сбивается с ритма, и я втягиваю воздух так быстро, что горло обжигает. Он сумасшедший? Да, напоминаю я себе. Он невменяемый психопат. Моя боль — его удовольствие.
Почему-то это гораздо хуже, чем вылить на себя воду или стать известной в школе дрессированной собакой. Это настоящий кошмар. В этой одежде я не могу слиться с толпой. Он рисует мишень на моей спине, превращая меня в большой зеленый маяк ложного школьного духа, который привлечет внимание всех мошек в этой школе.
Поддаваться на его жестокие выходки было ужасно, но это новый уровень. Это последнее, что я когда-либо сделаю. Вероятно, именно поэтому он выбрал его.
Я перекатываю губы между зубами, моргая в такт быстро бьющемуся пульсу. Кровь бросается мне в уши, заглушая звуки в коридоре. Все, что я слышу, это непрекращающийся стук, стук, стук в моих барабанных перепонках.
Задания становятся все сложнее. Девлин предлагает больше денег, но то, что он требует, становится все труднее выполнить.
Я продаю Девлину все, даже свою душу.
Я размышляю над его возможными мотивами, как над головоломкой, которую нужно решить. Что он получит от того, что заставит меня выставить себя на всеобщее обозрение? Почему он хочет, чтобы я его поцеловала?
Это должно быть еще одна из его безжалостных игр разума.
Моя гордость кричит на меня. Стоит ли это того?
Я закрываю глаза и делаю укрепляющий вдох. Это должно быть так. Ради мамы.
С трясущимися от желания ударить его руками, я закрываю шкафчик и иду надевать форму группы поддержки.
18. БЛЭР
Самое
Никого из моих учителей не волнует, что я нарушаю дресс-код, не ради школьного духа. Мистер Коулман даже сжал мое плечо и сказал, что рад моему участию.
Девочки раздражены, и я не думаю, что это просто потому, что форма не выглядит на мне плохо — сегодня утром я целых пятнадцать минут проверяла ее в туалете, прежде чем набралась смелости и отважилась на урок. Я думаю, это связано с тем, что все парни в школе не могут отвести от меня глаз. Включая Девлина.
Его темный взгляд — это неизбежное проклятие на моей коже.
Взгляды парней преследуют меня весь день.
Обед был мучительным: я сидела за своим столом у окна на виду у самодовольного Девлина, который распоряжался своим судом за центральным столом.
Моя кожа казалась слишком тесной, душила меня, когда я подавляла желание извиваться под его взглядом. Он упивался моим видом так, что у меня заколотилось сердце.
Дальше день пошел только хуже. Кто-то приклеил к моему шкафчику табличку с надписью «Дай мне Ч! Л! Е! Н!» с грубо нарисованным пенисом рядом с грустной фигуркой болельщицы. На уроке истории девочка, сидящая позади меня, смотрела какое-то дурацкое видео на TikTok, в котором, как оказалось, меня оценивали на предмет того, что теперь, когда я перестала быть готкой и прочей херней, какие-то захудалые недоучки.
Это кошмар, но я готова на все ради той суммы денег, которую обещал Девлин.
В конце дня поход на футбольное поле для тренировочного матча — это одновременно и облегчение, и затянувшаяся пытка.
Я одергиваю подол юбки. Она короче, чем школьная форма, а на мне так мало подходящего белья и прижимаю ладони к бедрам, придерживая юбку, когда ветерок грозит обнажить меня.
На обочине стоят другие люди, пока футбольная команда проводит разминку. Я останавливаюсь в нескольких футах от них. Иногда несколько девушек смотрят тренировку, я видела их во время бега, но не так много. Они все поворачиваются ко мне, оглядывая меня с ног до головы.
Их осуждение очевидно, так как они шепчутся друг с другом.
Меня охватывает желание пробежаться до линии деревьев и свернуть на тропу, петляющую среди сосен. Я нахожусь в нескольких секундах от того, чтобы начать действовать, когда сильные руки обхватывают мою талию сзади, окутывая меня знакомым мужским запахом. Девлин.
— Вот ты где, — пробормотал Девлин мне в волосы. Я напрягаюсь, когда он щекочет голую полоску кожи там, где униформа не прикрывает мой живот. — Хм, то, что ты так одета, определенно повышает мою мотивацию. Подбадривай меня, чтобы мы выиграли наш тренировочный матч. Хорошо и громко, и помни, что это пишется Д-Е-В-Л-И-Н.