Соблазнительный дьявол
Шрифт:
Лукас, Джемма и дядя Эд погружаются в разговор о колледже, а я отвлекаюсь на Блэр. Она была взволнована весь вечер.
— Что с тобой, Блэр? — спрашивает тетя Лотти.
— Что?
— Ты уже выбрала университет? Что ты хочешь изучать?
Блэр превращается в статую рядом со мной. — Пока нет. Хотя заявления должны быть поданы в ближайшее время. Я еще не решила, но, возможно, закончу медсестрой или, может быть, бухгалтером.
Дядя Эд кивает. — Хорошие области для изучения.
Блэр опускает взгляд на свою тарелку, морщинка
Не то что количество книг по искусству и истории в ее растущей коллекции.
— Ты закончил подачу документов, Девлин? — спрашивает дядя Эд, вытирая рот салфеткой.
— Да.
Блэр бросает взгляд в мою сторону, и мне становится не по себе.
Тетя Лотти наклоняет голову, поджав губы. Когда она так делает, она так похожа на маму. — Любая школа будет счастлива заполучить тебя, независимо от того, какой путь ты выберешь.
Меня покидает пустота смеха. Ее скрытый смысл ясен: ты можешь делать все, что хочешь, не слушай своих родителей. Они никогда не одобряли то, как мои родители подталкивают меня к карьере в медицине. Когда в прошлом году Лукас пришел к ним со своей мечтой о колледже, они его поддержали. Если я пытаюсь сказать маме и папе, что не хочу изучать медицину, меня отшивают.
— Да, пока это входит в план. — Я делаю акцент на плане с большой буквы П.
Блэр хмурится, играет с уголком салфетки на коленях, отщипывая уголок.
— Не все идет по плану, — искренне говорит Джемма. — Делай все, что хочешь, Дев. — Ее взгляд переходит на Блэр. — Это относится к вам обоим.
— Спасибо. т— Я вздыхаю. Джемме легко говорить. Ее родители — еще один идеальный пример любящей, хорошо устроенной семьи. Ей не понять, сколько лет мои родители вкладывали в мои планы на колледж. — Как Алек учится в Университете Колорадо в Денвере?
Джемма начинает рассказывать о своем брате-близнеце. Когда она заканчивает, она кричит на время на своем телефоне. — Боже, простите, ребята. Я обещала родителям, что мы разделимся, чтобы зайти к ним домой на десерт.
— О! Вот, возьми еще немного сладкой картофельной запеканки для своего папы. Он давно просит рецепт.
Тетя Лотти и Джемма встают, чтобы разобраться со своей долей остатков, пока Лукас пожимает руку отцу.
— Эм, я тоже собираюсь уходить, — говорит Блэр.
— Что? — Я опираюсь рукой на спинку ее стула. — Мы приехали на машине.
— Джемма предложила подбросить меня, когда они уедут. — Она переводит взгляд между моими глазами и вздыхает. — Я хочу повидаться с мамой. Мы никогда раньше не разлучались на каникулы и мне кажется неправильным не видеть ее.
Иррациональная, собственническая ревность поднимается вверх, а затем гаснет так же быстро, как и появилась. Я опускаю руку
— Хочешь я тебя отвезу? — Это глупо, но я не хочу, чтобы она надолго исчезала из моего поля зрения.
Я стал таким жадным, чем больше времени я проводил с Блэр. Неужели я отдалил ее от мамы, монополизировав ее время? Я ублюдок. Ее мама очень важна для нее, я не должен делать ничего, что может нарушить эту связь.
Здоровье Мэйси пошатнулось с наступлением прохладной погоды.
Блэр кладет руку мне на ногу. — Нет, все в порядке. Я… — Ее взгляд устремлен на моих тетю и дядю. Я чувствую, что она не хочет признаваться им, что живет со мной, так как она колеблется. — Я позвоню тебе позже.
— Блэр, было очень приятно. Пожалуйста, возвращайся поскорее, хорошо? — Дядя Эд встает, чтобы обнять ее. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами и я сдерживаю улыбку. Дядя Эд ласковый. — Всегда пожалуйста. Вы с Девлином должны приехать на следующей неделе.
Тетя Лотти вторит ему от прилавка.
Через несколько минут я сижу один за столом с тетей и дядей после того, как Лукас, Джемма и Блэр уходят.
Дядя Эд и тетя Лотти обмениваются говорящим взглядом. Она улыбается и тянется через стол, чтобы сжать мою руку.
— Она нам очень нравится.
— Ага, — соглашаюсь я, в горле пересохло и саднит.
Я не дал названия ни одному из этих чувств, которые распространяются через меня, переплетаясь с моими внутренностями, как живой организм. Это не сравнится с тем, что я чувствую, когда нахожусь рядом с ней. Нет способа остановить ее расцвет, нет способа вырезать ее, не убив мое сердце. Я должен жить с этим, каждую горько-сладкую секунду, пока она отдаляется от меня.
Сидеть с ними легко и удобно, пока это не так. Перемена происходит в доли секунды.
Мы успели съесть два разных пирога, посмеяться над историей о том, как Лукас потерялся в кампусе колледжа Оук-Ридж в первую неделю учебы.
И сразу становится слишком тяжело сидеть с дядей Эдом и тетей Лотти. Несмотря на то, что они — моя семья, ближе, чем мои собственные родители, я все еще не их сын.
Мама и папа не проводили со мной День благодарения или другие праздники уже много лет, с тех пор как мне исполнилось девять.
Именно в такие моменты их отсутствие жжет сильнее всего.
— Я должен идти. — Они смотрят на меня одинаково, с оттенком сочувствия. Я не хочу этого видеть. Потирая фантомную боль в груди, я придумываю оправдание. — Хочу быть там, когда Блэр вернется. Чтобы не пропустить ее звонок и узнать, что она благополучно добралась до дома.
— Хорошо, милый, — говорит тетя Лотти. — Но, пожалуйста, обещай, что скоро приедешь. Я беспокоюсь о тебе, ты совсем один в этом большом доме. Это неправильно. Ты знаешь, что можешь приходить и оставаться здесь, когда захочешь.