Соблазнительный шафер

Арментроут Дженнифер Ли

От удивления она потеряла дар речи, но через пару секунд заставила себя сказать:

— Да, не должен был.

Он снова заговорил:

— Это произошло, и мне не стоило говорить, что это не должно было случиться.

Она решила, что снаружи начался Апокалипсис. Кометы, падающие с небес. Смещение полюсов. Тающие айсберги. Её родители были бы в восторге.

Его щёки вспыхнули.

— И я прошу прощения. Я не имел права….

— Перестань, — она вскочила на ноги. Пространство между ними было настолько тесным, что её злость мешалась, словно третий человек. —

Не нужно говорить мне, что ты зря это сделал.

Его глаза округлились, а затем сузились.

— Мэдди…

— И хватит называть меня так, — она сжала кулаки. — Я думаю, ты уже доказал, что я не привлекаю тебя.

— Вау, стоп, — он поднял руки. — В той ситуации не было вообще ничего общего с этим.

Она фыркнула.

— Ага. Когда ты не равнодушен к кому-то, ты не убегаешь так, словно поцеловал Адольфа Гитлера.

Его губы дернулись в попытке скрыть улыбку, и он тоже вскочил на ноги.

— Одно «но». Я не убежал. Второе — я не потерплю слов "целоваться" и "Гитлер" в одном предложении. Потому что сейчас я представляю тебя с маленькими усиками под носом.

— Заткнись.

— Это совсем не заводит, ни капли.

Его тон был лёгким, даже игривым, но теперь её лицо горело, и ей некуда было убежать.

— Мне плевать.

Его глаза потемнели, и озорной огонёк утонул в синеве кобальта.

— Заговорить об этом, просто пытаясь быть вежливым парнем, очевидно, было ошибкой.

— Прямо как поцеловать меня вчера?

— В точку!

Мэдисон вздрогнула, и на секунду ей показалось, что она увидела сожаление в его глазах, но затем он отвернулся. На неё нахлынула волна эмоций. Смятение и сожаление смешались в неприятный комок волнения и чувств. Она подняла подбородок.

— Скажи мне, ты часто звонишь своим подружкам, чтобы извиниться за пьяное поведение?

Мускул на его лице дрогнул. Расхрабрившись, она сделала шаг вперёд, став с ним лицом к лицу.

— Спорю, нет. Им, вероятно, достаются звонки без сожалений и цветов за то, что они были брошены, как мусор.

Гнев вспыхнул в его глазах.

— Ты не была брошена, как мусор.

— Да-а, наверное, в таком случае я просто недостаточно хороша для тебя. Но, эй, можешь радоваться, скоро у нас будут отдельные номера, и нам не придётся продолжать извиняться друг перед другом.

Она развернулась, чтобы сбежать по ступенькам вниз. Ей хотелось найти сундук, в котором можно поплакать, потому что она знала, как ревниво только что прозвучала.

Она выставила себя дурой. Снова.

Не успела она сделать шаг, как Чейз, поймав её за локоть, развернул девушку лицом к нему. Его глаза сердито смотрели на неё.

— Ты понятия малейшего не имеешь, да?

Она попыталась высвободиться, но он крепко сжал её.

— О чём?

— Ничего общего с тем, что ты недостаточно хороша, или что не привлекаешь меня. Нет.

— Я не понимаю, кого ты пытаешься убедить, приятель. Я думаю, что все твои поступки говорят сами за себя.

В одну секунду она оказалась зажатой между стеной и телом Чейза, соприкасаясь с ним во всех нужных местах.

— Скажи мне, —

его голос приглушенный и хриплый. — По-твоему похоже, что ты не привлекаешь меня?

О, о да, она определенно привлекала его. У неё вырвался неровный вздох, во рту пересохло. Каждый дюйм его тела прижимался к ней, она чувствовала его напряженный член напротив её живота, длинный и толстый. Электрические разряды пронизывали её то тут, то там.

— Я…я…начинаю представлять… — произнесла она. — Это довольно большая картина.

В любой другой момент Чейз рассмеялся бы, но не сейчас. Он был в ярости, и даже больше, но она не боялась. Страх и Чейз были не совместимы.

Она попыталась поймать дыхание, но, когда их взгляды встретились, она увидела болезненное напряжение в его глазах. И она оказалась в смятении из-за этой боли.

Возможно, она и правда не имела ни малейшего понятия.

Тёплая рука Чейза проделала путь вверх к узкой лямке майки. Волна мелких разрядов пронеслась внутри девушки, когда он скользнул пальцами под тонкую ткань. Её ноги уже давно подкосились бы, если бы он не прижимался к ней так тесно. Он наклонил голову и коснулся губами её шеи. Чейз легонько укусил её там, отчего по всем её венам разлилось тепло. А затем его губы двинулись ниже, оставляя за собой горячий след.

— Ты делаешь меня сумасшедшим. Абсолютно, блять, безумным. Ты понимаешь это? Готов поспорить, что да.

Игнорируя голос в её голове, который выкрикивал ей тысячу предупреждений, она вцепилась в плечи Чейза и откинула голову назад, открывая ему доступ ко всему, что он хотел.

И он в самом деле хотел.

Решительные губы проследовали вверх. Её грудь резко поднималась. Другая его рука опустилась и сжала бедро в джинсовой юбке. Их глаза встретились.

— Мы не должны этого делать, — прорычал он и жадно поцеловал, украв её дыхание.

Отстранившись, он укусил её нижнюю губу.

— Не потому, что я нахожу тебя непривлекательной, — он толкнул бедра вперёд, как бы подчеркивая значение своих слов. — Не потому, что ты недостаточно хороша. Нет, Мэдди. Ты слишком хороша. Чертовски хороша. Вот, в чём проблема.

Девушка не поняла, что он имел в виду. Она не могла дышать. Он коленом раздвинул её ноги, и Мэдисон вздрогнула от прикосновения грубой ткани к обнаженной чувствительной коже. Понять, почему им нельзя делать то, что они сейчас делали, по количеству боли занимало второе место в её сердце после неконтролируемого порыва чувств, которые она таила к этому человеку долгие годы.

— Боже, — застонал Чейз, его таз снова дернулся вперёд. — Мы должны что-то сделать с этой твоей привычкой ходить без трусиков, Мэдди. Серьёзно.

Она закрыла глаза и, выгнув спину, заёрзала, потираясь о его бедра, собственное рвение разжигало огонь внутри неё.

Когда она заговорила, голос показался хриплым и неузнаваемым.

— Что будем с этим делать?

Обеими руками он сжал её зад, прижимая к себе плотнее. Сквозь тонкую ткань майки она ощущала, как он горит.

— Это безумие, — сказал он, что не было ответом. Но её это не заботило.