Соблазны бытия
Шрифт:
В один из дней, когда они гуляли по Центральному парку, наконец-то вдвоем, Дженна взяла ее под руку и сказала:
– С Чарли нам стало гораздо веселее. Раньше придешь из школы – дома такая скучища. Ты вечно на работе, с Марией особо не поговоришь. А Чарли так отлично заботится о нас. Он делает все, чтобы мы только не скучали.
Ну как на это возразишь?
Было еще одно обстоятельство, о котором Барти прежде даже не задумывалась. Теперь, когда Чарли и Кэти жили вместе с ними, они с Дженной практически не оставались вдвоем. Прежде они были очень близки, невзирая на стычки. Они привыкли говорить обо всем:
Помнится, как-то вечером они сидели в гостиной, прижавшись друг к другу, и слушали бетховенскую Пятую симфонию. Барти решила, что Дженну пора приучать к серьезной музыке.
– Совершенных людей не существует, – сказала Барти. – Ты любишь не придуманный идеал, а живого человека, какой он есть. Знаешь о его недостатках и все равно любишь. Никогда не забывай об этом, Дженна. Никогда.
Что ж, Чарли не был идеалом, а любовь, какую Барти испытывала к нему, быстро исчезала.
На Пасху они решили поехать в Саутгемптон. Почему бы и нет? Барти пыталась найти убедительные причины для отказа и не могла. Она долго выжидала, не решаясь предложить поездку туда. Девчонки ее опередили, и чем ближе становилась Пасха, тем больший ужас вызывала эта затея в душе Барти. Это будет их первая поездка туда в статусе мужа и жены, и Чарли уже не примешь как гостя. Она все-таки попыталась соблазнить девочек лыжным курортом, но они и слышать не хотели. Только Саут-Лодж.
– Там так здорово, – щебетала Дженна. – Сейчас дни теплее. Можно будет покататься на лошадях. И вообще, здорово поехать туда настоящей семьей.
Когда ехали, Барти с каждой милей становилось все хуже. Причину она прекрасно знала. Дженна с Кэти болтали и хихикали на заднем сиденье, распевая песенки из репертуара Фрэнка Синатры. Чарли иногда встревал в их разговор, затем поворачивался к Барти и начинал обсуждать пасхальные развлечения. Он предлагал устроить охоту за пасхальными яйцами, уроки верховой езды. Наконец он спросил, почему бы им не устроить торжество для соседей и не отпраздновать их супружество.
Барти ощущала внутри узел, который становился все туже. По дороге она несколько раз останавливалась и скрывалась в туалете бензозаправочных станций и придорожных ресторанов. Ее мучили позывы на рвоту. Она боялась, что не выдержит и закричит, особенно когда Чарли предложил торжество для соседей. Барти лишь месяц назад решилась сообщить Миллзам о своем замужестве, чувствуя, что и им
Они приехали ко времени чаепития. Мистер Миллз стоял на дороге, ожидая их появления.
– Поздравляю вас, сэр, – произнес он, пожимая Чарли руку. – И вас, мисс Миллер, тоже поздравляю.
Барти мысленно поблагодарила его за то, что не назвал ее миссис Паттерсон.
Она пила чай с девочками, когда вниз спустился Чарли, весь белый от ярости. В таком состоянии она видела его всего один раз.
– Я могу поговорить с тобой? – спросил он.
– Конечно.
Барти опустила чашку, ощущая позывы на рвоту. Она уже знала, о чем будет разговор.
– Не здесь.
Барти молча последовала за ним. Дженна с Кэти переглянулись и по взаимному согласию вышли из дому и по лужайке направились к берегу.
Чарли вошел в гостиную. От гнева его глаза стали почти черными.
– Ты знаешь, что Миллзы разместили нас в гостевых комнатах?
– Разумеется.
– Это ты их попросила?
– Я.
– Барти… – Он выдержал долгую паузу. – Барти, ты вышла за меня замуж. Прежде я еще как-то мог понять твой страх и нежелание пускать меня в хозяйскую спальню.
– Это не страх, – возразила она, стараясь не поддаваться раздражению.
– Страх. Ты едва терпишь мое присутствие в этих местах, не говоря уже о доме, который Лоренс построил для тебя.
– Он не строил этот дом для меня.
– Ну хорошо. Завещал. Понимаю, здесь вы оба были счастливы. – Тон Чарли становился все жестче. – Ты и он.
– Да. Так оно и было.
– И потому это его дом, его прислуга, его спальня.
– Да.
– Так было. Но нельзя жить прошлым, Барти. Лоренса здесь нет. Ты вышла за меня, и я хочу спать с тобой в хозяйской спальне. Иначе как я буду выглядеть в глазах Миллзов?
– Меня совершенно не волнует, как ты будешь выглядеть в глазах Миллзов. Меня вообще не волнуют твои чувства по этому поводу. Я не могу и не хочу спать с тобой в хозяйской спальне. Извини. Если для тебя это неприемлемо, можешь уехать. Больше на эту тему я не говорю. А теперь я пойду прогуляться. Если решишь остаться, обед в восемь.
Естественно, он не уехал. Наоборот, дожидался ее с цветами, за которыми съездил в Саутгемптон. Рассыпался в извинениях, как всегда, говорил правильные слова, зная, что ей нечем будет возразить. Жаловался, что вновь почувствовал себя униженным и оскорбленным. Но в нем говорили гнев и обида. Потом, остыв, он понял всю абсурдность такого поведения. Наверное, он испытывал бы те же чувства, если бы привез ее в дом Мэг и она бы захотела спать в комнате Мэг. Чарли снова говорил о своей глупой гордости и о ревности, поскольку он так сильно любит Барти.
Она выслушала его монолог, приняла цветы, поцеловала и сказала, что рада его пониманию, и извинилась за свою бестактность. Потом они пообедали, улеглись в гостевой комнате, где занимались любовью. Пасхальные дни прошли не сказать, чтобы очень счастливо, но вполне терпимо.
Всего лишь терпимо. На этот раз Барти не испытывала раскаяния.
– Мама, что это за книга?
– Какая книга, Джайлз?
– Поставленная в осенний график. «Черное и белое». Кажется, у нее такое название.