Соблазны бытия
Шрифт:
Барти не поверила своим ушам. Джайлз всегда был крайне сдержан на эмоции.
– И я скучаю по тебе, Джайлз… Как это было давно!
– Да. Ну что ж, счастливого тебе пути. Я в восторге от твоей Дженны. Чудесная девочка у тебя растет. Надеюсь, твои проблемы успешно решатся.
– Спасибо. Будем надеяться. До свидания, Джайлз. Нам все-таки нужно почаще видеться.
Последней, кому она позвонила, была Селия, которая сейчас жила на Чейни-уок.
Барти собиралась навестить ее вечером, рассказать о предпринятом ею шаге и объяснить причины. Но времени уже не оставалось. Ничего,
– Простите за поздний звонок. Надеюсь, что не подняла вас с постели.
– Какая постель? Я не сплю и пока не собираюсь. Сейчас всего лишь половина одиннадцатого. Банни уехал в Гленнингс, потому я и здесь. Сижу у себя в кабинете и работаю.
Барти улыбнулась, представив Селию в ее домашнем кабинете, который она называла самым прекрасным в мире местом. Окна выходили на реку и на улицу. Селия утверждала, что тишина мешает ей работать.
– Я как раз думала о тебе, – сказала Селия. – Вспоминала ночь, когда Джей был опасно болен. Помнишь? Мы все спали, и только ты услышала телефонный звонок. Ты меня разбудила, и мы поехали в больницу.
– Конечно помню. Тогда я впервые…
Она замолчала. Ей не хотелось расстраивать Селию.
– Что – впервые?
– Я впервые… по-настоящему почувствовала себя частью семьи.
Теперь молчала Селия.
– Знаешь, я даже не подозревала, как тяжело тебе приходилось в раннем детстве. Досадная невнимательность с моей стороны.
– Мне действительно было тяжело, – сказала Барти, решив, что, раз затронула эту тему, нужно продолжить. – Очень тяжело. Но все было не напрасно. Селия, вы для меня сделали очень, очень много. Обещаю, я этого никогда не забуду.
В голосе Селии появилась непривычная мягкость.
– Ты для нас тоже сделала очень и очень много… С Дженной все в порядке?
– Абсолютно. Гостит у Билли. Счастлива, как…
– Хрюшка в луже, – со смехом перебила ее Селия. – Барти, она потрясающий ребенок. Удивительная девочка. Ты хорошо ее воспитала.
– Просто сырье оказалось добротным, – сказала Барти. – И все равно спасибо. До свидания, Селия. Спасибо вам за все.
Барти легла в постель. Она боялась, что ее захлестнут мысли о Чарли. Нет. Она думала о Дженне. О том, как гордится дочерью, об искренних похвалах, услышанных от других. Лоренс бы тоже очень гордился своим произведением. Барти знала, что выполнила его сокровенное желание. Ей было легко и спокойно. Завтра в самолете она обдумает свои насущные дела. Как хорошо, что она съездила в Англию.
На следующий день, ближе к полудню, Хелена позвонила мужу на работу. Джайлз запрещал звонить ему без крайней надобности. Судя по напряженному голосу жены, случилось что-то крайне неприятное.
– Джайлз, ты слышал выпуск новостей?
– Естественно, нет, – раздраженно ответил он. – Ты же знаешь, у нас на работе нет времени слушать радио.
– Да, я знаю… – Она помолчала. – Джайлз, тут случилось… По крайней мере…
– Что именно? Хелена, я не понимаю, о чем ты говоришь. Что случилось?
– Самолет потерпел катастрофу. Упал в Атлантический океан. Самолет БОАК [17] ,
17
Британская авиакомпания, просуществовавшая до 1974 г. После слияния с другой авиакомпанией и реорганизации получила название «Бритиш эруэйз».
Глава 31
– Уходи! Уходи отсюда! Убирайся из этой комнаты! Немедленно!
– Дженна…
– Я сказала – вон! Это мамина комната. Ты не имеешь права здесь находиться!
– Но она нам нужна.
– Ничего тебе не нужно! Эта комната нужна мне. Тебе нечего делать в ней. Ну пожалуйста, пожалуйста, уходи!
Чарли послушно поднял руки, показывая, что сдается, и ушел. Дженна проводила его взглядом, затем встала с кровати, плотно закрыла дверь и защелкнула замок. Потом она вышла на балкон, уселась на деревянный пол и стала смотреть на океан, обхватив руками колени. В ее голове царила полная неразбериха. Это была какая-то свалка мыслей и чувств. Дженна не узнавала себя. Ее настроение менялось чуть ли не ежесекундно. То она нуждалась в помощи Чарли, любила его, верила ему, а в следующее мгновение ненавидела и хотела, чтобы он навсегда исчез из ее жизни. Застав его в маминой комнате, где он велел миссис Миллз поменять постельное белье, Дженна пришла в ярость.
Интересно, может, мама тоже так к нему относилась? Спросить бы у нее. Дженне хотелось задать матери тысячи вопросов. Увы, теперь это невозможно. Больше она не сможет спросить маму ни о чем. Отныне она пойдет по жизни одна, и она должна выдержать. Это Дженна поняла очень рано, в первые дни после гибели Барти.
Трагическую новость ей сообщила Джоан. После ланча Дженна каталась по загону на Флориане – любимой лошади Элспет. Вид у Джоан был просто жуткий. Вся бледная, круглое лицо вытянулось и как-то осунулось, глаза подозрительно большие и с темными кругами.
– Дженна, – позвала она странным, не своим голосом. – Дженна, дорогая, пойдем в дом. Мне надо с тобой поговорить.
Дженна сразу поняла: случилось что-то серьезное и очень, очень неприятное. Может, у Литтонов кто-то заболел или даже умер? Чувствуя, как страх начинает забираться ей под кожу, Дженна спешилась, привязала Флориана к ограде и пошла вслед за Джоан в дом. На кухне сидел Билли. Лицо у него было мрачным, а глаза – воспаленными.
– В чем дело? – спросила Дженна. – Что случилось?
– Дженна, дорогая… – начала Джоан. – С твоей мамой… С Барти…
– Что? – не поняла Дженна. – Она заболела?
И тогда Джоан тихим, спокойным голосом ответила:
– Нет, Дженна, она не заболела. Тут серьезнее. Ее самолет… произошла катастрофа. Скорее всего, она… погибла. Мне очень жаль, девочка.
Джоан села и протянула к Дженне руки. И Дженна, считавшая себя слишком взрослой, подошла к ней, села на колени и уткнулась в широкое плечо Джоан. В тот момент Дженна не понимала, что с ней. Она вообще перестала себя ощущать. Она не плакала, ничего не говорила. Она едва могла дышать.