Соблюдайте тишину
Шрифт:
– Я не понимаю… – слова, как будто пробираются через толщу воды. Она даже не уверена, что мистер Чейз слышит её. – Такого нет в правилах библиотеки…
Лиа знает: за потерю читательского билета ничего особенного не делают. Его легко можно восстановить, заплатив небольшой штраф или вежливо попросив, и на этом всё – она уверена. Если бы всё было по-другому, она ведь бы знала, не так ли?
Но чтобы не пускать в библиотеку, это выходит за рамки, бред полнейший. Лиа кивает сама себе, подтверждая всплывшую в памяти информацию
– Мистер… – тот приподнимает брови. – Мистер Чейз, наверно, это какая-то ошибка. Такого нет в правилах библиотеки.
– Вы уверены?
Голос библиотекаря звучит неожиданно нагло. И эта наглость также удивительна для Лии, как и его серьёзное отношение к потере читательского билета. Да их за год теряют десятки студентов.
– Да, уверена, мистер Чейз!
Лиа делает акцент на обращение к нему, пытаясь поставить его в невыгодное положение, намекая на некомпетентность. Она может себе такое позволить – с её-то библиотечным стажем.
– Тогда, что это такое?
Филипп достаёт из ящика заламинированную бумагу формата А4 и выкладывает на стол. И Лиа нехотя и отчасти с испугом опускает взгляд на палец библиотекаря, который акцентирует её внимание на пятом пункте:
– Потеря читательского билета запрещает посещать читательский зал. Восстановлению подлежат билеты тех лиц, кто отработает день в библиотеке.
Лиа прочитывает содержание про себя несколько раз, но смысл сказанного не доходит. Она теряется в запахе цитрусовых, исходящем от мистера Чейза, потому что в какой-то момент он оказывается слишком близко. Для Лии уж точно.
И она вдыхает его аромат, который щекочет ноздри, снова и снова. Лии нравится узнавание и то, как по коже пробегают мурашки; она целый день принюхивалась к своей одежде, чтобы оставить его в своей памяти, как особенный запах каждой из библиотек. Но у неё не было объяснения тому, зачем это делает. Чем так её зацепил этот аромат, что в нём особенного? Бросая взгляд на мистер Чейза, который наблюдает за ней с приподнятыми уголками рта, она вспоминает: сейчас важнее понять, что будет с её посещениями библиотеки и билетом.
– Сколько у вас завтра пар? – осведомляется мистер Чейз, не давая ей вставить и слова, хотя надо признать: она не знает, что говорить в такой ситуации – её полностью выбили из колеи.
– Две, миссис Портон на конференции, – на автомате отвечает Лиа, опуская взгляд вниз, чтобы ещё раз прочитать пункт на листке. Её что-то смущает, но она не понимает что.
– Вот и хорошо! Приходите завтра после пар. Поможете мне навести тут порядок после предыдущего библиотекаря, а после – восстановлю вам билет.
Лиа поднимает на него взгляд и видит в нём то, что заставляет её усомниться в правильности такого решения. Но что ещё остаётся делать?
– Я…
– Не хотите вернуть читательский
Мистер Чейз быстро берёт со стола свод правил, бумага выскальзывает из-под пальцев Лии, словно последняя ниточка, что связывает её с жизнью, и убирает в стол. Вместе с ним он запирает и её жизнь.
– Я приду завтра, – говорит она, сжимая ручку рюкзака.
– Что ж, буду ждать! А пока прошу покинуть зал.
Лиа не успевает ничего ответить, потому что Филипп разворачивается и уходит вглубь стеллажей. Она ловит себя на мысли, что хотела бы плюнуть ему в спину на его белоснежную рубашку.
Схватив свою ношу, Лиа выходит из здания и садится на каменные ступеньки. Ей абсолютно не хочется идти в комнату, чтобы Зоуи пытала её насчёт того, почему она так выглядит. А выглядит она явно неважно: новый библиотекарь убивает в ней все положительные эмоции каждым своим действием. Только какой в этом смысл?
Монтэг действительно не помнит, чтобы в любой другой библиотеке, где она бывала, применялось подобное правило. Обхватив колени, она опускает на них голову, чтобы успокоиться. Светлые волосы закрывают её лицо, ограждая от мира, и так становится в разы легче. Закрыв глаза, она представляет, что здесь её нет – она невидимка.
И благодаря этому Лиа не замечает, как за ней подсматривают в мутное и пыльное окно. Её изучают, ею любуются, и в то же время наблюдающий испытывает чувство стыда, подспудно желая оборвать тонкие ниточки образующейся связи между ними. Только он знает – на это уже не хватит сил. Каждый шаг, каждая минута теперь будут приближать их друг к другу, хочет он этого или нет.
Проходит минут десять, прежде чем Лиа, подняв голову от колен и скинув балетки, встаёт и идёт в сторону общежития, отряхнув прежде форму на ягодицах от пыли. Ей становится чуточку легче: настолько, что она постарается снова соврать Зоуи, чтобы лечь спать пораньше – завтра ей понадобятся силы на работу в библиотеке в непосредственной близости от того, кто заварил всю эту кашу. Ей не очень хочется лезть ему в голову и искать ответ на вопрос: зачем он это делает? Но всё как будто только и подталкивает к этому.
Делает пару шагов вперёд, гравий приятно покалывает ступни, и Лиа представляет, что она снова маленькая. Так они ходили с мамой после долгого дня, когда она забирала её из школы после работы. Снимали обувь в парке недалеко от их дома, камни массировали кожу, разгоняя кровь и заставляя идти дальше. Она всё ещё может воссоздать то время, почти не упустив никакой детали: ни того, как мама закрывала глаза и напевала мелодию Princess Mee; ни того, как она сжимала её руку, согревая её вечно «лягушачьи» руки; ни того, как мама расспрашивала её об успехах в учёбе. Закрывая глаза и погружаясь полностью в прошлое, Лиа не видит, как в конце аллеи появляется Мэтт.