Соболь Урала, Приобья и Енисейской Сибири : результаты реакклиматизации

Монахов Владимир Генрихович

— Это было вычеркнуто, и я точно знаю, что для участия в этом мероприятии требуется два человека. — Заявляет он.

Боже мой.

Мои щеки вспыхивают от смущения. Как я могла забыть об этом?

— Я вычеркнула этот пункт, потому что в этом году я не смогу его выполнить.

Я держу свой голос ровным.

— И почему же?

— Если вы не заметили, мистер Синклер, у меня не так уж много свободного времени для свиданий. — Говорю я язвительным тоном. — И я не из тех, кто целуется с незнакомцами.

На его

лице появляется краткий проблеск облегчения, но он быстро сменяется стоическим выражением. Его глаза метались между мной и списком, пока он обдумывал свой следующий шаг.

— Мне жаль, но вам придется найти кого-то другого, кто поможет вам.

Джек возвращает мне письмо.

— Тогда, полагаю, вам придется найти кого-то еще, кто поможет вам подготовиться к встрече с командой Уэскотта.

Я складываю список и кладу его обратно в карман.

— Вы ведете себя неразумно — Ворчит он.

— А вы ведете себя как ворчун. — Отвечаю я. — Я предложила справедливое решение, а вы меня отвергли. Вы не имеете права нарываться, если не хотите отдавать столько же, сколько берете. А теперь, если это все, мне нужно ехать в аэропорт, чтобы узнать, смогу ли я попасть на ближайший рейс в Мэн.

Когда Джек ничего не ответил, я повернулась, чтобы уйти. Хватит с меня того, что я позволила ему использовать меня в своих интересах, к черту последствия. Ему придется найти кого-то другого, кто будет приказывать ему до января, потому что это буду не я.

Я уже почти вышла за дверь, когда чья-то рука обхватывает мое запястье и тянет меня назад. Обернувшись, вижу Джека, стоящего позади меня с противоречивым выражением лица.

— Мисс Стаффорд, пожалуйста, не уходите. Я прошу прощения за то, что слишком остро отреагировал. — Он произносит слова медленно, как будто их больно произносить. — Обычно я не отмечаю праздники, но я готов пойти на уступку и помочь вам с вашим списком желаний, если только я вернусь в Нью-Йорк на следующий день после Рождества. Я принимаю ваши условия; договорились?

Он протягивает руку, и как бы ни было велико мое желание отказать ему и дать попробовать на вкус его собственное лекарство, я не могу этого сделать. Мне кажется, что это прекрасная возможность наконец-то разгадать тайну Джека Синклера.

— Договорились.

Я пожимаю ему руку, закрепляя наше соглашение.

Почему у меня такое чувство, что это соглашение окажется гораздо сложнее, чем кто-либо из нас предполагал?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Я смотрю, как Пресли поднимается по ступенькам моего частного самолета. Она все еще в своем рабочем наряде — клетчатой юбке до колен, белой водолазке и черных замшевых сапогах на шпильке. Ее брюнетистые волосы ниспадают каскадом по спине, и в моей голове проносятся мысли о том, как я крепко сжимаю их, впиваясь в ее губы пламенным поцелуем.

Это неподобающая мысль о моей помощнице.

Нельзя

отрицать, что Пресли красива, но мы работаем вместе. Не говоря уже о том, что она на девять лет моложе меня. С тех пор как я нанял ее, делал все возможное, чтобы поддерживать строгие профессиональные отношения, так что не уверен, почему мой член протестует именно в этот момент. Возможно, потому, что я давно не трахался.

За последние несколько месяцев я работал над несколькими приобретениями и редко покидал офис. Не помогает и то, что все мои сотрудники хотят взять отпуск в самый напряженный сезон. Сотни писем ждут ответа в моем почтовом ящике, необходимо подготовить предложения для трех новых клиентов, и множество юридических документов готовы к рассмотрению. Так почему же, черт возьми, я откладываю все это на потом только потому, что моя помощница сказала, что ей нужно уехать домой на праздники? Или, может быть, лучше спросить, почему я настоял на том, чтобы поехать с ней?

Я объясняю это временным упущением в рассуждениях. После того как я увидел ее список желаний, никак не мог позволить ей отправиться домой в Аспен Гроув одной, зная, что в любой момент она может поцеловать кого-нибудь под омелой.

— Мистер Синклер, вы идете? — Спросила Пресли со своего места у двери на посадку.

— Да.

Я бегом поднимаюсь по ступенькам, чтобы встретить ее. Как только мы оказываемся внутри, одобряюще киваю стюардессе, когда она протягивает мне стакан с виски на два пальца. Выпиваю жидкость одним глотком, возвращаю пустой стакан на поднос.

В салоне моего самолета восемь кожаных кресел слева, два длинных дивана справа и большой телевизор с плоским экраном, встроенный в дальнюю стену. Пресли ведет нас к креслам в задней части салона, оборудованным рабочими местами, зная, что я планирую работать на протяжении всего полета.

Я знаю, что у моих сотрудников есть несколько подходящих прозвищ для меня, включая «жестокая задница», «дьявол» и «Гринч».

Я трудоголик, который держится особняком и требует от своих сотрудников самого лучшего, и я не приношу за это никаких извинений.

Большинство людей полагают, что я унаследовал свое богатство, но они ошибаются. Конечно, я вырос в обеспеченной семье: мой отец был владельцем успешной фармацевтической компании, а мать происходила из старого нефтяного рода. Однако, кроме оплаты моего образования, они не дали мне ни цента с тех пор, как я окончил среднюю школу.

У меня не было обычного детства. Время, проведенное с отцом, было посвящено тому, как вести бизнес и как важно делать все, чтобы стать успешным. Его версия жесткой любви заключалась в том, что он отрезал меня от наследства, чтобы я был вынужден отважиться и доказать ему, что способен добиться успеха самостоятельно. И все равно, что бы я ни делал, он никогда не будет доволен. Когда я заработал свой первый миллион, он сказал, что я недостаточно усердно работаю, а в тот день, когда я стал миллиардером, он был разочарован тем, что я не достиг этого статуса раньше.