Соболев. Глава Рода

Риддер Аристарх

— Не понял. И чем я их оскорбил?

— Тем что поиграл с ними в кошки-мышки, а потом вот так вот, не напрягаясь уложил всех троих. Всем своим поведением на трассе ты показывал, что не считаешь их достойными соперниками. Это унизительно. Да еще и твои клоунские поклоны в конце!

— Секунду! Алекса, вот ты сейчас серьезно? Я сам решаю, как и что мне делать на трассе. Я не собирался им проигрывать и выбрал именно такую стратегию прохождения трассы. В чём тут оскорбление? То, что они слабые неудачники — это только их проблемы.

— Вот ты дурак, — вздохнула Алекса, —

да еще и который не может держать язык за зубами.

— Да твою мать, — выругался я, — как будто я не прав. Ну вот честно! Они действительно слабые неудачники.

— Граф, повторите, что вы сказали, — раздался вдруг надтреснутый мужской голос, и из-за поворота появился его обладатель. Высокий седой мужчина одетый во всё чёрное и с такой-же чёрной птицей на левом плече. В глазах и мужчины, и птицы я видел багрово-красный огонь.

Присмотревшись к птице я увидел в ней сходство с теми уродцами, что пытались меня заклевать на арене.

— Простите, а вы кто вообще? — ответил я, — какое вам дело до моего разговора с Алексой Лайонс?

— Меня зовут Евгений Грачёв, я, как и вы граф. И отец тех, кого вы только что дважды назвали неудачниками.

После этих слов его глаза вспыхнули, фигура почернела, и через мгновение в коридоре вместо седого мужчины стоял огромный грач из клюва которого вырывались слова.

— Я вызываю вас на дуэль, господин граф. Вы оскорбили моих детей, а значит и меня. Присылайте секундантов.

Сказав это он снова превратился в человека, развернулся и не оборачиваясь пошел прочь. Только его птичка, сорвавшись с плеча, сделала надо мной пару кругов и издала противный клекот. Такой, как будто очень громко заскрипел несмазанный механизм.

— Вот поэтому я и говорю, что ты идиот, — вздохнув, сказала Алекса.

Глава 6

— Время вышло, господа студенты, отложили ручки.

Ну отложили и отложили, тем более что я более-менее ответил всего на один вопрос из десяти

Преподаватель по общей экономической теории, профессор Ужиков, сухонький старичок с козлиной бородкой и в старомодном пенсне, поднял левую руку на уровень глаз, и тетради студентов плавно поднялись в воздух и поплыли к нему.

— Сегодня я проверю ваши работы и загружу результаты на портал Академии. На этом всё, можете быть свободны.

Вот и отлично, наконец-то можно заняться более важными вещами чем никому не нужная учёба, а именно поиском секунданта для грядущей дуэли с графом Грачевым. Но, после новостей про создание открытой лиги МИМА, произошли определенные изменения в моей учебной программе. Если раньше я был освобождён от всех занятий до момента окончания суперсерии, то теперь мне, как члену команды Академии, до окончания учебы необходимо появляться на лекциях или семинарах один раз в неделю. Выбор предмета оставался за мной, результаты значения не имели, важен лишь сам факт присутствия.

Вот я и выбрал этот семинар. Он только для нашей группы, ни Богдана с родственниками, ни кровно обиженных мной Грачевых тут не

было.

— Соболев, задержитесь пожалуйста, — сказал мне профессор, когда мы с Лерой проходили мимо него.

— Да, профессор, слушаю вас.

Ужиков дождался, когда аудитория опустеет, и сказал:

— Я понимаю почему вы выбрали мой предмет для посещения на этой неделе. Но, молодой человек, впредь прошу вас больше так не делать.

— Почему? Распоряжение господина ректора позволяет мне свободно выбирать любой предмет. Более того, в следующем году я смогу выбрать себе специализацию. И экономический факультет представляется мне наиболее интересным.

— Дайте мне минуту, молодой человек, я проверю вашу работу и скажу вам почему.

— Конечно, господин профессор.

Сказав это, я, как ни в чём не бывало, сел за письменный стол в первом ряду аудитории и принялся просматривать новости на своём смартфоне.

В основном конечно спортивные, но и новости России и мира я с недавних пор тоже старался не упускать из виду. Как-никак после недавних терактов многое поменялось.

Впрочем, зависал я в магонете недолго, буквально через пять минут профессор Ужиков привлёк моё внимание.

— Вот смотрите, Соболев, именно поэтому я и прошу вас больше мои занятия не посещать.

Он с брезгливым выражением лица отправил мою тетрадь в непродолжительный полет, который завершился у меня в руках.

Всё что я написал было перечеркнуто жирными красными линиями, и внизу также красным он приписал резюме: “Безграмотный бред безграмотного спортсмена.

Ну и оценка. Вернее, даже не оценка, а две буква. “Б.О”.

— Это значит без оценки, молодой человек, — пояснил мне профессор.

— Ну да, я в вашем предмете вообще не разбираюсь, как выяснилось, но всё в том же распоряжении ректора и об этом упомянуто. Я освобожден от оценок.

— Верно, но дело в том, что от них не освобожден профессорско-преподавательский состав Академии. И каждая такая писанина, работой это назвать нельзя, снижает общий балл моих студентов. А это влияет на мое жалование.

— Простите, профессор, но как вы себе это представляете? Сейчас вы обратились ко мне с такой просьбой, на следующей неделе еще кто-то, а потом еще.

— И всё-таки я настаиваю. Если вы не прислушаетесь к моей просьбе, то я буду вынужден обратиться к ректору напрямую.

— Хорошо, господин профессор, я понял. Завтра я вам сообщу о своём решении.

— Надеюсь на понимание, молодой человек.

Вот чёрт, ситуация конечно неприятная. И самое главное, что я этого старого хрыча даже понимаю. Никому из преподов академии не захочется иметь у себя на занятиях такое “сокровище” как я.

Но мне-то тоже надо выполнять требование ректора. Без этого я и образование не получу, пусть даже формальное, и вылечу из Академии. Чего мне очень не хочется. После недавней открытой хоккейной тренировки мне позвонил Карпов и сказал, что место в команде на следующий сезон мне гарантировано. Если-же я вылечу из Академии то придётся выбирать, или “горячий лёд, или хоккей. А мне хотелось сохранить в будущем году и то, и другое.