Соболев. Глава Рода
Шрифт:
С десяток обгоревших тварей с раскаленными добела клювами преодолели мою защиту и быстро приближались ко мне.
Времени думать уже не осталось, поэтому я действовал инстинктивно и с моих рук сорвались полтора десятка ледяных копий. Стреляя я еще и старался, чтобы копья не летели в одну точку, а захватили как можно большую площадь. И у меня получился своего рода морозный конус из острых холодных пик.
Это сработало, раскаленный металл птичьих клювов не выдержал резкого понижения температуры и просто полопался, развалившись
Ладно, с этим разобрались, что еще он может?
Ответом мне стал ворох огнешаров, штук двадцать, если не больше. Как и я несколькими секундами ранее, Грачёв не бил в одну точку, а постарался накрыть как можно больше пространства вокруг меня.
И вот тут мне уже пришлось побегать, для защиты я мог ставить только огненные стены, но вряд ли они помогут против огнешаров.
Так что в ход пошла скорость, подаренная Мисой. Я моментально выскочил из зоны поражения и решил, что хватит изображать мишень. Хоть я ещё до конца и не узнал все приёмчики, которые способен использовать враг, но пора уже попробовать его на прочность.
За долю секунды я преодолел половину расстояния до Грачёва и, призвав свои призрачные сабли, приготовился пустить их в ход.
Но не тут-то было.
Внезапно я почувствовал, что с разбега влетел во что-то очень плотное и вязкое. Мои движения замедлились, и я почувствовал себя мухой, попавшей в мёд. Вот вроде бы она ещё шевелит своими крылышками, но точно уже никуда не улетит. А потом я и вовсе замер.
И тут же Грачёв сделал свой следующий ход. А мне сразу стало понятно зачем графу нужен перстень стальных птиц.
Всё дело в том, что теперь в меня тоже летели птицы. Вот только не со стальными клювами. Эта стая была совсем другой.
Примерно половину её состава занимали огненные грачи, еще столько же ледяные, а совсем малая часть, казалось, соткана из чистой тьмы, только кроваво красные глаза ярко светились.
Стая закружилась вокруг меня, тот стазис, в который я попал, им ничуть не мешал. Вот первый грач, ледяной, взлетел к самому потолку и круто спикировал целясь мне прямо голову.
Невероятным напряжением всех мышц я сумел сделать крошечный шаг в бок, буквально на несколько сантиметров, и дернуть головой.
Но этого хватило чтобы птица промазала, и мощный удар пришёлся мне в плечо, а не по темечку. Гимнастерка тут же окрасилась алым, ледяной клюв распорол тонкую ткань, затем кожу и вошел в самую мышцу, почти до кости.
Хорошо хоть огненная плёнка работала, и клюв, а за ним и птица моментально растаяли.
Тут же еще несколько грачей спикировали на меня, теперь уже не только ледяные, но и огненные и состоящие из тьмы.
И именно последние оказались самой настоящей мукой. От их попаданий моя защита моментально исчезала, а место удара буквально взрывалось болью, да еще и плёнка потом не затягивалась.
Если сейчас меня будут бить только эти черные твари, то я
Правда постоянные удары неожиданно привели к очень интересным последствиям. Мне, конечно было очень больно, и каждая последующая черная птица причиняла еще более невыносимую боль, не говоря уже об огненных или ледяных, которые прицельно били в неприкрытые защитой места, оставляя на теле ожоги и кровавые раны.
Но всё это послужило тому, что я дико разозлился, и эта злость переросла в чистую и лютую ненависть.
А потом этот странный коктейль из боли и ненависти перетек в концентрацию, хотя, как я думал раньше, эти чувства как раз-таки должны мешать.
И, сконцентрировавшись, я ударил.
Ментально ударил в графа Грачёва, направив в него всю свою злость.
И тут же этот проклятый стазис пропал, а граф покачнулся назад и закричал. Стало понятно, что он держал меня неподвижным какой-то разновидностью ментальной магии, и мой удар сломал ему всю игру.
Очутившись на свободе, я прыгнул, правда почему-то не вперед, чтобы одним ударом закончить дуэль, что было логично, а назад.
Я упал на спину и тут же ударил вверх с двух рук, льдом и пламенем. Моментально вся стая, за исключением нескольких тёмных птиц, исчезла, растворившись в двух противоположных стихиях.
Оставшиеся темные птицы спикировали на меня, но я несколькими перекатами увернулся от них и вскочил на ноги. Гимнастерка пропиталась кровью, а левое ухо буквально горело от боли, но сейчас это не важно.
Намного важнее то, что граф Грачёв оправился от моего ментального удара и сейчас на его месте, вместо человека, возвышалась огромная птица, его голова покачивалась всего в метре от потолка, который и сам достаточно высок, метра четыре, а то и пять.
Птица раскрыла свой клюв, и из него вырвался громкий пронзительный вопль от которого меня накрыло дикой болью, и я почувствовал, как из ушей течёт кровь. Вот сволочь! Во мне клокотала ненависть. Он мне барабанные перепонки порвал!
И, судя по всему, это направленный звуковой удар, Волковы, которые стояли за спиной птицы, и князь Григорий с генералом, которых я видел в зеркальном отражении, оставались совершенно спокойны.
Ладно, я ведь тоже теперь анимаг. Посмотрим, что Соболь может сделать с Грачом.
Во время дуэли с Богданом я превратился в соболя, стоя на месте, здесь же это невозможно. Стоять под этим акустическим ударом — изощренное самоубийство.
Поэтому я рванул в сторону. Птица пыталась меня снова достать, поворачивая голову вслед за мной, но ей это не удалось.
Время замедлилось, как и тогда с Богданом, перед глазами поплыла алая пелена, а потом всё кончилось.
Перед огромной птицей стоял антропоморфный соболь с багряной полосой на левом плече.