Соболья королева
Шрифт:
На этот раз аббатиса попробовала говорить примирительным тоном:
– Глобби… ты Глобби, не так ли? Я обещаю, тебя не тронут. Выходи. Мы просто хотим поговорить.
Ответ молодого горностая был пренебрежительнее:
– Слушай, я не пущу никого из вас или кого-то еще...
Брат Толлум шепнул Майоран:
– Продолжай с ним говоришь. У меня есть идея.
Он прокрался вдоль коридора, оставив аббатису продолжать беседу с Глобби:
– Ты ведь выйдешь рано или поздно. Не будь глупым, дружок. Отвори дверь. Даю
Глобби горько рассмеялся:
– Ха, это ты так говоришь. Но если в разговоре вы не получите ответов, которые вам нужны тогда ты сдашь меня той здоровой речной собаке с веслом, и он вышибет дух из моего хвоста. Думаешь, я тупой?
Между тем Толлум помчался вниз за мотком верёвки. Высокий, худощавый звонарь в своем среднесезонном возрасте по-прежнему был в расцвете сил. С верёвкой в лапах он быстро поднялся наверх, а пройдя искомый этаж, помчался еще выше.
Пересчитав комнаты, он вошел в четвертую, потом закрепил один конец веревки на перекладине, а другой – перебросил через окно. Толлум сделал все это бесшумно и эффективно, не желая потерять элемент неожиданности.
С ловкостью, данной белке, он прогнулся через окно, держа веревку обеими лапами. Сильно оттолкнувшись от стены, он выскочил из аббатства в пустоту. Возле открытого окна он покачнулся, не в силах увидеть цель в темноте.
Глобби бросился к двери, чтобы ещё сильнее оскорбить своих обидчиков. Услышав внезапный свист от порыва ветра, он повернулся, схватил нож и выставил его вперед.
Неудача настигла обоих соперников. Нож вонзился глубоко в живот белки, но ноги его, уже готовые к удару, врезались в узкую грудь Глобби чуть ниже горла. Смертельно раненые, оба зверя рухнули на пол.
Оставшиеся за дверью услышали грохот и стук тел, падающих на пол.
Аббатиса Майоран постучала в дверь:
– Что это такое? Что там происходит?
– Шаг в сторону, матушка. Мы скоро увидим!
Это был голос Командора, вернувшегося из леса:
– Ладно, Бартидж, приятель, давай-ка вместе... Раз, два...
На счёт «три» они навалились на дверь. Деревянный брус, преграждавший путь в комнату, раскололся в щепки, и дверь распахнулась.
Командор мгновенно оказался рядом с братом Толлумом.
Звонарь сидел спиной к стене, глядя на торчащий нож.
Выдра обхватила его голову, когда он завалился набок.
– Толлум, ты слышишь меня, приятель? Это Командор!
Обычно угрюмая белка странно улыбнулась.
– Кто бьет в колокола? Я слышу, мои колокола звонят. Они звучат... так красиво...
Аббатиса Майоран опустилась на колени, сжав лапу Толлума:
– Поспеши, Ком - беги и приведи сестру Фамбрил. Вели ей принести травы, повязки, мазь, все что угодно!
Ослабив хватку настоятельницы, мускулистая выдра подняла тело брата Толлума:
– Поздно, матушка. Наш добрый приятель покинул нас.
Майоран выглядела крайне растерянной.
– Брат Толлум мертв? Это невозможно. Я схожу за сестрой Фамбрил лично!
Бартидж остановил ее, в спешке выходящую из комнаты. Мягко взяв в свои лапы морду аббатисы, крупный еж заверил ее:
– Поверьте слову Командора, матушка. Бедняга Толлум уже ушел в Темный Лес. Давайте-ка займёмся вторым. Мы должны получить от него сведения, даже несмотря на то, что он пострадал.
Майоран решительно взяла себя в лапы:
– Да, ты прав. Я лучше посмотрю, что можно сделать для него. Мне нужно поговорить с ним наедине.
Глобби лежал ничком, дергая задними лапами, а передними – плотно сжимая грудь. Аббатиса осторожно перевернула его, подзывая Бартидж:
– Иди и принеси ему что-нибудь попить.
Она подняла голову молодого горностая. Он закашлялся, издав резкий звук из окровавленных губ.
Майоран перешла к делу:
– Глобби, что случилось с нашими двумя малышами: бельчонком и кротенком? Где они, ты знаешь? Их похитили?
Горностай всматривался в аббатису, опустив глаза. Его губы чуть-чуть пошевелились, но звука не последовало.
Что-то подсказывало Майоран, что жизненные силы покидали зверя. Она продолжила в ускоренном темпе:
– Ты должен сказать мне, куда они пошли? Скажи что-нибудь, Глобби, не молчи!
Разрушитель уставился на нее. Он слабо покачал головой. Слова Мартина мелькнули в голове Майоран. Она наклонилась к Глобби, отчаянно шепча:
– Сосоп Волоог – что это означает? Подумай! Сосоп Волоог?
Молодой горностай, казалось, на мгновение пришел в себя. Он приподнялся, словно пытаясь усидеть прямо, глаза расширились, когда его дрожащая лапа указала в сторону открытого окна:
– Волоог... Волоог... Соболья Королева!
На последнем вздохе жизнь покинула немощное тело горностая.
В сопровождении Бартидж, примчалась сестра Фамбрил. Она взяла фляжку из лекарственной сумки, но Майоран покачала головой:
– Он тоже ушел, как и брат Толлум.
Фамбрил печально кивнула:
– Я заметила спускающегося Командора - он нес Толлума вниз. Это ужасно, мать-настоятельница, чудовищно! Я знаю, не время задавать вопросы, однако, удалось ли узнать от этого зверя, куда пропали наши Диббуны?
Майоран оставила бездыханное тело Глобби:
– Он ничего не сказал о них. Но я спросила его, знает ли он, что значит Сосоп Волоог.
Фамбрил накрыла молодого горностая одеялом.
– О, и что же?
Настоятельница ответила:
– И впрямь, казалось, что горностай не знает ничего о слове Сосоп, но выяснилось, что он пытался поведать мне что-то, с испуганным видом указывая наружу сквозь окна. «Волоог, Волоог, Соболья Королева!» - это единственное, что ему удалось сказать. Затем он умер прежде, чем я смогла спросить у него что-то еще.