На дождик не сыскать управу,Висит, как будто на ремне.Такая пасмурность по нравуВ несолнечной моей стране.У нас в душе метель таится,Мы гордо носим сапоги,Поэтому на наших лицахОбычно не видать ни зги.На первый взгляд, властям послушны,Но свары можем затевать.И повсеместно, и подушноМы любим пить и гостевать.Не от достатка иль излишкаМы широко поразбрелись,А потому, как баял Гришка [1] ,У нас земли – хоть заглонись!
1
Григорий
Мелехов, герой романа М. Шолохова «Тихий Дон».
Перелаз
В пору детства, праздничную пору,На казачий сад и огородДаже для нарочного призоруНе было калиток и ворот.И, скорей, от всяческого сглаза,И как знак послушности судьбе,Называлась просто перелазомВыемка в таловой городьбе.Пацаны нуждаются в прибытке —Животы заправить про запас, —Брали с первой радостной попыткиМы любой соседский перелаз.И во всю ивановскую дули,Обначалив липкие усы,С зеленцою яблоки и дулиИ арбуза розовую сыть…Я по жизни много не проказил,Но случалось – тоже без воротПо привычке резво перелазилНа чужой зовущий огород.И в забавном чувственном припадке,Не боясь озябнуть и простыть,Пил и пил послушно без оглядкиЖенской страсти розовую сыть.Клят и мят бывал судьбой строптивой,Но имел чувствительный изъян:Если в детстве стёган был крапивой,То в годах – изменой чаше дран.…Сад мой полон палою листвою,В огороде – голь и нищета.И уже открылись предо мноюВдалеке небесные врата.Но, привычке верен до зарезу,Пусть не те сноровка, стать и плоть —В ад иль рай я всё же перелезуМимо врат…Прости меня, Господь!
«Мой город славен войнами и битвами…»
Мой город славен войнами и битвамиИ ничего не требует взамен,Но всё-таки всенощными молитвамиЕго призрел владыка Гермоген.Я не послушник всякой консистории,Но рад душой и счастлив оттого,Что мы впервые, кажется, в историиСдались суровой милости его.
«Кого ругаю, славлю иль хвалю…»
Кого ругаю, славлю иль хвалю —Нисколь не тщусь средь новей прихотливых,Я страсть как журналисток не люблю —Безбашенных, циничных, похотливых.Отколе нас настигнула напастьИ поперхнулась гулко голосами?Я в словесах стараюсь не пропасть,Они же пляшут вдрызг со словесами.Едва ль со школьной крашеной скамьиЯ отрицаю пошлый понедельник.Простите мне, писучие мои,Что я казак, барыга и бездельник.
Одному вездеведущему
На всю страну потеющий всезнайка,Кривящий в мокрой судороге рот,Тебя бы сечь казацкою нагайкой,Да вряд ли до болятки проберёт!Какие там стыдливые болятки,Когда, кривя лягушечью губу,Вприглядку, вперемежку и вприсядкуТы оскверняешь русскую судьбу!Воздастся всем!Воспрянет Русь до края,А ей ли не бродяжить по краям?И унесётся за холмы СинаяГрачиный ваш и заслюнялый гам!
«Не умею улыбаться – только лыбиться…»
Не умею улыбаться – только лыбиться,И душевные движения гашу.Подо льдом небес вздыхаю, словно рыбица,Притуляюсь к бережкому камышу.Если б выпало мне свыше испытание,Не рванулся бы я в небо напролом,Я бы выбрал плёс средою обитанияХоть линём невозмутимым, хоть бобром.И обыденным манером, тихой сапою,Без сторонних понуканий и удилЯ б на дне себе полеживал, посапывалИли знатную запруду возводил.По заветам водяного, по бывальщинамВсе погладывал бы гнибкий белоталДа не в меру расшалившимся купальщицамИх
бы розовые пятки щекотал.Как легки в реке неслышные движения,Не замутит душу спешка и тщета.Но на глади человечьи отраженияРазбивал бы шустрым веником хвоста…
«Я никогда политиком не слыл…»
Я никогда политиком не слыл,Я славил землю, родину, пространства,Но вдруг на месяц праведный завылOт нашего борзого окаянства.Перечислять ли старые грехи,Коль в голове забавные новины,Мол, все пошли мы дружно от сохи.Но ныне клюкву путаем с рябиной.Окститесь, мы не в холе и тепле,Нам не чураться радостей скоромных.Землянам жить пристойно на земле,А не в стальных хоромах небоскрёбных.И потому велением небесИ нашего борзого окаянстваНа родину был послан мелкий бесИ сжил под корень русское крестьянство.
Полночный снегопад
Видимо-невидимо, слыхано-неслыхано —Валит снег на улицы города Москвы,И позёмка поздняя вяжет, будто лыками,Будто на ночь путает по ногам мосты.Вся Москва как в озеро тихое опущена,Снег летит-слетается на фонарный свет,Осеняет вечностью бронзового Пушкина,Может быть, о нянюшке думает поэт.В эту пору снежную поневоле вспомнитсяПро житьё в бревенчатых четырёх стенах,Утренние запахи в запустелой горнице,Веники окладистые в продувных сенях.Но как в полночь зимнюю выпадет погодушка,Заровняет впадины, кочки и углы, —Что Москва-боярыня, что деревня-вдовушка —И в речах рассыпчаты, и лицом белы.Если б я знахарствовал красоте во здравицу,Если б тайну вечности знал я наизусть,Я Москву оставил бы спящею красавицей,Положив ей в голову пуховую Русь.Пусть такое нравится далеко не всякому,А житьё хреновое в сущности у всех,Что в селе, что в городе — всюду одинаковоВалит по пословице на голову снег.
«Над Волгой ветер сине-сумрачный…»
Над Волгой ветер сине-сумрачныйИ палубная маета.Хрипят пластинки ежесуточно,Визжат про чёрного кота.А Волге слышать всё наскучило,Волну уводит от винтовИ бьёт наотмашь на излучинахВ крутые брови берегов.Ей не пристало быть невольницей.И, вся – на краешке волны,Она ль не ждёт свои разбойничьи,Свои червлёные челны!
«Дождь ли плачет, ветер ли дует…»
Дождь ли плачет, ветер ли дуетИль во гневе бог речной —В Волгограде мост танцуетНад танцующей волной!Что-то сдвинулось в природеНе к добру, неровен час —В Волгограде при народеМост пустился в перепляс!Небывалый в мире случай:При недвижности опорНе над бучей рек могучих,А над Волгой мост-танцор!
«Дышим брагой, ч'aбором, озоном…»
Дышим брагой, ч'aбором, озоном,Грустно гладим гривы-ковыли.Всё пропьём, но жизнь не опозоримМы на крайнем краешке земли.Коль на вкус знавали и пивалиСоциалистический елей,И на нас, как правило, спускалиБорзописных сук и кобелей.Эти назывались – комсомолки,Те – непревзойдённые борцы.А теперь потасканные тёлкиИ не в меру шустрые купцы.Мы ж сидим на камушке исправно,Чаще голышом иль натощак,А идти налево иль направоНе приходит в голову никак.Ведаем понуро и привычно,Не теряя сон и аппетит:К нам всегда в Россию самоличноСоловей-разбойник прилетит!