Собор без крестов
Шрифт:
Сумма остатка прибыли была поделена им на среднегодовые основные и оборотные фонды участвовавших в образовании прибыли, на что было отчислено 10 процентов годовых. После чего предложил акционерам произвести выплаты дивидендов по их акциям, формирующим фонд развития предприятия, в размере 31 процента.
Его предложение акционеры приняли единогласно, под одобрительный гул голосов.
Трехпроцентный остаток прибыли был разделен между акционерами в зависимости от размера их доли акций в общем пае.
Слушая Опихайленко, мысленно подсчитывая
«Если меня не посадят за старые, не раскрытые ментами грехи, то я буду заниматься только бизнесом», — думал он.
Глава 53
Заплатив ювелиру за работу две тысячи рублей, Душман посчитал, что он рассчитался сполна, и его услугами решил больше не пользоваться, но, пораскинув мозгами, поступил наоборот.
Однажды утром он без телохранителей, один, чтобы не привлекать к себе внимания, оставив автомобиль на стоянке, целый квартал прошагал к дому ювелира, перекидывая из руки в руку увесистую сетку с провизией.
Ручки сетки резали ему пальцы. Спеша к ювелиру, он не забывал осматриваться по сторонам, чтобы убедиться, что его личность к себе не привлекает чужого внимания.
В период затянувшейся перестройки в столице стало очень трудно с приобретением продуктов, поэтому Душман решил в качестве подарка преподнести ювелиру продуктовый деликатес. Нехватку продуктов в торговой сети почувствовал на себе и Душман, который ранее ее на себе не ощущал, а теперь ему приходилось проявлять весь свой авторитет среди торгашей разного пошиба, чтобы достать желаемое. Что можно говорить тогда о простых смертных, если они с затруднениями доставали для своих семей продукты питания повседневного спроса? Правда, у Душмана о них голова не болела.
К его приходу ювелир отнесся безучастно, с неприятным для Душмана безразличием. Когда Душман, отнеся сетку с продуктами на кухню, увидел пришедшего туда ювелира, оставил сетку на столе, сказал:
— Это вам!
Услышав благодарность за подарок, вышел в зал и заметил, что ювелир подозрительно долго задерживается.
Вернувшийся наконец в зал старик как будто переоделся и сменил маску лица:
— Чем я обязан вашему визиту, Тарас Харитонович?
— Борис Абрамович, о своих камушках я с вами говорить не буду. Они все прошли через ваши руки.
— Что правда, то правда, — мечтательно произнес ювелир, довольный проделанной работой. — Ничто в мире не сможет сравниться с ними по красоте и прочности. В хорошее дело вы вложили свои деньги, Тарас Харитонович.
— Послушай, старина, постарайся забыть мое имя и отчество. Когда меня так называют, я чувствую себя как в ментовке на допросе. Называй меня как-нибудь иначе.
— Как пожелаете, молодой человек, — вновь улыбнувшись, согласился с ним ювелир.
— Борис Абрамович, мне не надо вас убеждать, что я их достал не путем
— Помилуй Бог, — положив морщинистые руки на узкую грудь, поддержал ювелир. — Я тебе больше скажу, молодой человек. Тот, который продал их вам, хранил камушки в земле рядом с плохим местом.
— Неужели? — подыграл старику Душман.
— Именно так! Я их не только осматривал и взвешивал, но и нюхал.
— Теперь вы понимаете, что они у власти нигде не проходили, не описаны и не сфотографированы.
— К чему ты мне все это говоришь, молодой человек? — не вытерпел старик.
— Чтобы вы поняли, что, работая с ними, вы не вступаете в конфликт с законом, однако можете неплохо заработать.
— Ты хочешь сказать, даже твоим камушкам нужна оправа? — догадливо произнес ювелир, предвкушая не только приятную, творчески интересную, но и хорошо оплачиваемую работу. Поднявшись из кресла и подойдя к Душману, ювелир сообщил: — За мою жизнь через мои руки прошло, может быть, на миллион алмазов и бриллиантов, но чтобы в один день такое богатство пропустить через одни руки, из частников похвастаться не может никто не только в Москве, но даже в Союзе.
— А вы, случайно, кроме меня, больше ни с кем не делились своей такой большой удачей? — обеспокоенно спросил Душман.
— Молодой человек, если бы я был из тех, кто не умеет держать язык за зубами, разве бы я дожил до такой старости? — резонно заметил ювелир.
— Извините, Борис Абрамович, что я так плохо о вас подумал, — облегченно вздохнув, сказал Душман.
— Ничего, молодой человек. У нас с тобой произошел просто обмен любезностями. — На миг задумавшись, ювелир поинтересовался: — Ты сегодня пришел просить только за себя или и за своих друзей?
— Пока только за себя, но не исключено, что и они тоже могут воспользоваться твоими услугами.
— Сурьезные мужики, — как бы отвечая на свои размышления вслух, поделился ювелир с Душманом мнением.
— Сурьезные! — поддержав, передразнил старика Душман.
Не заметив насмешки Душмана, а может быть, не придав ей значения, ювелир продолжил: — Тебе повезло встретить их, но постарайся с ними не контачить.
— Почему? — не сдержавшись, удивился Душман.
— Ты думаешь, я такой дурак, что акул не отличу от щук?
— Ты хочешь сказать, что они могут меня съесть?
— И даже не подавятся, — продолжал настаивать на своем старик.
— Кончай фантазировать, дед, — раздраженно бросил Душман, ощутив неприятный холодок на сердце.
— Вот так всегда молодежь благодарит стариков за умные советы, вместо того, чтобы прислушаться и послушаться, она поступает наоборот.
Душману было интересно услышать мнение ювелира о своих друзьях, и его он услышал, но на основании чего старик пришел к такому заключению, он не знал, а поэтому решил порасспросить:
— Борис Абрамович, за предупреждение спасибо, но я хотел от вас узнать, чем вам они не понравились, услышав ваши доводы, возможно, я с ними тоже соглашусь.