Собор без крестов
Шрифт:
— Зачем вы сюда меня затянули?
— Сейчас, милый, узнаешь, — вытянув руку вперед и поправляя на ней золотой браслет с часами, сообщил тот.
Лесник, обращаясь к Туляку, дружески попросил его:
— Оставь нас вдвоем, и я ему объясню, почему и зачем его сюда затащили.
— А вдруг выбрыкиваться будет? — предостерег его Туляк.
— Брыкалки выверну наизнанку, — спокойно и уверенно процедил Лесник.
— Как знаешь, — покидая раздевалку вместе с парнями, согласился с ним Туляк.
Когда они остались
— И о чем таком важном мы будем с тобой шпрехать?
— Будешь отвечать на мои вопросы, — сообщил ему Лесник.
— А если у меня не появится желание на них отвечать? — начал хамить грабитель, видя миролюбивость своего собеседника.
— Мой недостаток: я не люблю бакланов, поэтому кончай травить и зубы не скаль, чтобы меня не раздражать.
— А если нет, тогда что? — по-змеиному изгибаясь, поднявшись со стула, цинично и угрожающе процедил грабитель.
Лесник резким движением ударил его рукой в солнечное сплетение, когда грабитель согнулся от боли, то, сцепив пальцы рук в замок, ударил его по шее. Тот снопом со стоном упал на пол.
Лесник, сев верхом на стул, закурил и стал ждать, когда грабитель придет в себя от потрясения и сможет продолжать беседу.
Пролежав несколько минут неподвижно на полу, грабитель, зашевелившись, сел на пол.
— Раздевайся до пояса, — приказал Лесник.
— С какой стати? — набычившись, возразил тот.
— Не бойся, глину месить не собираюсь, — пошутил Лесник. — К тому же я просил тебя не бакланить со мной, — поднимаясь со стула с намерением ударить противника в живот ногой, выдавил из себя Лесник с такой гримасой ярости, что тот посчитал дальнейшие проволочки для себя лишними. Криво улыбнувшись от боли, поднявшись с пола на ноги, снимая с себя куртку с рубашкой и майкой, он криво пошутил:
— Я же не знал, что имею дело с костоправом.
— Будем считать, что ты со мной познакомился, — пошутил Лесник.
Разглядывая наколки на теле противника, Лесник пренебрежительно заметил:
— Размалеван, как цветной попугай, и все чепухой.
— То результат детской фантазии, когда малолеткой сидел за разбой.
— А еще был у хозяина?
— За сорок пятую уже взрослым, — сообщил тот.
— Ты в наших символах волокешь?
— Обучен! — став понятливым и предупредительным, ответил грабитель.
— Чтобы меньше бакланить и ничего тебе не доказывать, чтобы ты не подумал и не принял мои слова за травлю, я тебе тоже представлюсь, — обнажаясь перед грабителем по пояс, сказал Лесник. — Ты чего-нибудь укурил?
— Как я понял, передо мной вор в законе?
— Ты не совсем дурак, — удовлетворенно ответил Лесник, вновь одеваясь. — И, что обидно, ты меня жутко обидел.
— Да я вас впервые вижу, — перейдя на официальный тон, уважительно возразил грабитель, поняв, с кем имеет дело, отбрасывая в сторону ужимки, серьезно
— Тебе с нашим братом приходилось конфликтовать?
— Упаси Бог, да я до авторитетов не дорос, чтобы становиться в позу.
— Хорошо, что ты знаешь свое место, но порой перескакиваешь в другой ряд, забываясь.
— Шеф, извини меня, фраера, но я никак не врублюсь, где я прокололся, чтобы извиняться и пальцем в попе не ковыряться?
— Пять дней тому назад ты сделал моей жене гоп-стоп со всеми вытекающими последствиями, — напомнил Лесник.
— Моя фирма веников не вяжет, а поэтому лапшу оставь для других ушей, — возразил грабитель, задумавшись.
Ограбив Альбину, он сразу по достоинству оценил свое приобретение, посчитав его очень удачным и солидным. Его планы «кайфа» на реализуемой добыче были выстроены уже на несколько лет, и вот сейчас надо пробуждаться ото сна и всего лишаться. Он успел продать из богатой добычи в ломбарде ювелиру перстень с бриллиантом за три «куска», зная, что продешевил. Перстень официально мог потянуть в несколько раз дороже.
Что теперь думать о барыше, когда надо решать вопрос, как выкрутиться из создавшегося положения?
Проклятый вопрос «Что делать?» никак не находил разрешения в его голове.
«С ним, как с ментом, не пошутишь и в молчанку не поиграешь. Он так прет на меня, что ловить мне, наверное, с ним нечего. Вся его кухня мне понятна. Ювелир заложил меня кому-то из его окружения, меня гамбалы залакшали, наверное, ему уже и перстень жены вернули», — обреченно подумал он.
Пока он раздумывал, Лесник, достав из кармана кожаный ремешок, на внутренней поверхности которого имелись мелкие иглы длиной в два миллиметра, сказал:
— Если ты будешь вальтовать, то я тебе на шее на память оставлю «мушку», не стираемую, между прочим, чтобы все зеки, которые будут общаться с тобой, знали, как ты обидел вора в законе.
— Я же не знал, что она твоя жена, — окончательно сдался грабитель, видя, что его собеседник скор на расправу.
— Прежде чем идти на дело, ты должен был выбрать объект, изучить его, кто он, что, почем, а потом наглеть, а так, видишь, к чему привела твоя выходка, — укоризненно, но вместе с тем довольный результатом беседы проворковал Лесник.
— Вы в ментовку заявляли? — сорвалось с языка грабителя.
— Ну вот, опять начал меня обижать, — пробурчал с усмешкой Лесник.
— Какая может быть обида, когда все бабы после гоп-стопа бегут к легавым, — вновь возразил грабитель.
— У моей бабы другое воспитание. Она в воровском законе лучше тебя фурычит, но оставим ее в покое и перейдем к делу. Как я понял, ты из местных.
— Как сказать, живу на хуторе в тридцати километрах от города.
«Вот почему он так долго не объявлялся», — подумал догадливо Лесник. Вслух же он сказал: