Собор без крестов
Шрифт:
Шмаковым, а поэтому подлежащее проверке, Простаков был удивлен полученными сведениями.
Оказывается, прошлое многоуважаемого инвалида войны 2-й группы Перепелкина было беспокойным, и государству приходилось часто применять к нему силу, чтобы пресечь его преступную деятельность.
Так Перепелкин был судим:
1. 4/1 — 1941 года народным судом Раменского района Московской области по ст 162 г УК РСФСР к 3 годам лишения свободы.
Освобожден 9/11 — 1943 года из мест лишения свободы по отбытии срока.
2. Военным трибуналом
2 Указа от 4/6 — 1947 года на 25 лет лишения свободы.
Освобожден 18/5 — 1953 года по Указу от 27/3 — 1953 года «Об амнистии».
3. 17/6 — 1953 года народным судом 2-го участка Новороссийска Краснодарского края по ст. 1 (часть не указана) Указа от 4/6 — 1947 года к 7 годам лишения свободы.
Освобожден по Указу Президиума Верховного Совета РСФСР от 22/7 — 1954 года.
Такой букет корыстных преступлений, совершенных Перепелкиным в прошлом, заставил Простакова изменить свое первоначальное мнение о нем и установить за ним наблюдение, которое дало неожиданные результаты.
Перепелкин вел беспокойный образ жизни. Много ездил на своем «Запорожце» по области с посещением разных организаций. Цель таких поездок и посещений предприятий установить не представлялось возможным, так как практически он в контакты с работниками данных предприятий не вступал.
Честно говоря, наблюдения за Перепелкиным, Стокоз и Камалетдиновым парализовали оперработу по другим «живым» делам, тогда как жизнь не стояла на одном месте и перед Простаковым, его сотрудниками возникали новые и новые задачи, решение которых нельзя было откладывать на потом.
Однако работа была пущена в ход, и остановить ее он уже не имел права.
Простаков ежедневно отмечал у себя в блокноте посещаемые Перепелкиным предприятия. Уже четыре дня тот по организациям перестал мотаться, съездил лишь один раз домой к зятю Стокоз-Шмакову.
Когда Стокоз-Шмаков на своем автомобиле поехал в областной центр, то ведущий за ним наблюдение оперативный работник по рации сообщил Ковалеву о маршруте движения своего подопечного и о том, что он автомобиль свой остановил недалеко от зубопротезной поликлиники.
Ковалев, посмотрев свои записи и обнаружив, что данную поликлинику неоднократно посещал Перепелкин, удовлетворенно потерев ладони рук, произнес:
— Что-то начинает проклевываться. Поеду познакомлюсь с интересным человеком.
Ковалев в цивильной одежде приехал на служебном автомобиле к поликлинике, вместе с ним приехала миловидная девушка, молодой и новый сотрудник уголовного розыска, которая по дороге к поликлинике внимательно рассматривала фотографию Стокоз-Шмакова.
Выйдя из автомобиля Ковалева, девушка впорхнула в здание поликлиники, куда условным сигналом предложил ей пройти оперативный сотрудник, ранее прибывший на место.
Пробыв в поликлинике примерно два часа, Стокоз-Шмаков возвратился к себе домой, сопровождаемый своим телохранителем.
Вышедшая из поликлиники
— Мой объект обследовал все здание поликлиники, но больше всего задержался около кассы.
— Отлично! — произнес полковник. — Я пойду переговорю с главным врачом, а ты посиди, подожди, да смотри, чтобы не угнали автомобиль, — пошутил он.
Побеседовав с главным врачом поликлиники, Ковалев понял, что у Стокоз-Шмакова козырный интерес к данному учреждению. В поликлинике кончается материал для зубопротезирования, и в ближайшие дни ожидается его завоз. В том числе должны привезти два килограмма золота.
Только теперь полковнику Ковалеву стало окончательно ясно, зачем Перепелкин ездил по предприятиям, что искал и зачем сейчас в поликлинику приезжал Стокоз-Шмаков. Теперь можно было утверждать, что операция приближается к своей заключительной стадии. «Мне пора уже выехать на место, чтобы объединить работу оперработников обоих районов», — сделал он вывод.
Полковник Ковалев находился в командировке в Степном уже два дня. В семь часов утра ему в номер гостиницы по телефону позвонил Василий Тимофеевич.
— Перепелкин на своем «Запорожце» собирается куда-то ехать, — после приветствия сообщил он.
— Не упустите его из виду и постоянно докладывайте мне по рации о его перемещении. Я сейчас собираюсь и иду в отдел.
Примерно через час Простаков вновь доложил полковнику Ковалеву, но уже по рации:
— Стокоз Виктор Федорович на автостанции сел в такси и на нем поехал по маршруту, каким уехал Перепелкин.
— За ним кто-нибудь поехал? — обеспокоенно спросил Ковалев.
— Конечно, — спокойно ответил Простаков. — Но я начинаю задыхаться от нехватки автотранспорта.
— Ничего, потерпим, — несколько беспечно успокоил его полковник Ковалев, довольный тем, что его работа развивается по плану.
Зашедший к Ковалеву в кабинет начальник Степного РОВД майор Осипенко доложил:
— Стокоз-Шмаков на своем автомобиле выехал из дома по грунтовой дороге в сторону Кашаринского района.
— Кто его ведет?
— На моей машине поехал начальник уголовного розыска Логвиненко.
— Что-то троица сегодня замыслила, — задумчиво предположил полковник Ковалев.
— Работают как часы, — согласился Осипенко.
— Как часы, говоришь? — задумчиво повторил Ковалев. — Поехали за ними на моей машине и будем координировать работу.
Переговариваясь по рации с ранее выехавшими оперативными работниками, полковник Ковалев и майор Осипенко, хорошо знавший свой район, легко нашли грунтовую дорогу, по которой уехал Стокоз-Шмаков, и стали двигаться за ним следом.
Проехав примерно один час следом за Стокоз-Шмаковым, они услышали позывные оперативного работника, который выехал следом за Перепелкиным. Он сообщил, что Перепелкин остановился в квадрате 932 и с биноклем в руках поднялся на курган, на котором находится сельское кладбище.