Собор без крестов
Шрифт:
— Балбесы, совсем замучили с этими угонами.
Лейтенант стал записывать в журнал номер, марку и фамилию владельца автомобиля.
Услышав от Сарафана его фамилию, лейтенант преобразился. Он по селектору соединился с кем-то и сообщил:
— У меня с сообщением об угоне автомобиля находится Стокоз-Шмаков.
После беседы по телефону лейтенант сказал Сарафану:
— Побудьте немного в дежурной комнате, вашим угоном сейчас займутся другие товарищи.
В дежурную комнату зашел старшина, такой же молодой, как и лейтенант, но только против
«Вот и охрана сбегается», — невесело подумал Сарафан.
Чтобы проверить свои сомнения, он, обращаясь к лейтенанту, спросил:
— Можно я выйду покурить?
— Ни в коем случае, — поспешно возразил лейтенант. — Курите здесь, я разрешаю, — смягчая назревающий конфликт, уступил он.
«Вот и приехали, — смиряясь со своей участью, подумал Сарафан. — Сейчас сбегутся около меня все колуны, бульдоги, только успевай отвечать. Постой! Я же могу потребовать защитника и без него не буду давать показания, а чтобы поспать и отдохнуть, потребую в защитники многоуважаемого Чистякова Петра Семеновича».
Удовлетворенный принятым решением, он успокоился, отлично понимая, что выкрутиться и избежать наказания за преступление на этот раз вряд ли удастся.
Глава 31
Валет и еще двое зеков, прибывших вместе с ним по этапу, были отконвоированы работником контрольной службы в барак, который теперь станет для них на многие годы домом.
В бараке находился освобожденный от работы средних лет зек, без левой руки, по кличке Однокрылый — так он себя им представил. Однокрылый, познакомившись мимолетно с каждым из вновь прибывших, показал им свободные койки, которые они могли занять.
Дорога чертовски измотала этапников, а поэтому они, не сговариваясь, легли спать.
У Однокрылого было огромное желание скоротать в разговоре время, но, не найдя ответного желания у прибывших, он оставил их.
Наметанным глазом Однокрылый отметил, что сидор Валета более внушительный, чем у других новичков, поэтому Однокрылый предпочел обратиться к нему со своей просьбой:
— У тебя носогрейки случайно не найдется?
Валет молча достал из кармана полупустую пачку сигарет и подал ему. Однокрылый, достав из пачки сигарету, протянул пачку назад Валету с таким просительным взглядом, что Валет, улыбнувшись, снизошел:
— Оставь ее себе.
Однокрылый довольно заулыбался и собрался удалиться, но его остановил Валет:
— В нашем бараке есть зек по кличке Жук?
— А куда ему деваться, конечно, здесь кантуется, — беспечно подтвердил он.
— Скажи ему, как появится, чтобы нашел меня, — предупреждая возможный вопрос, он пояснил: — Ему с воли привет надо передать.
— Заметано, передам, — понимающе ответил Однокрылый, одновременно со словами кивнув головой и удаляясь от Валета, который через минуту заснул как убитый.
Он не слышал, как в барак с работы с шумом возвратились зеки, и проснулся лишь тогда, когда его бесцеремонно
— Кореш, проснись, — услышал Валет слова. Протерев глаза, он спросил:
— Если не ошибаюсь, ты будешь Жук?
— Он самый! — подтвердил Жук.
Поднявшись с кровати, Валет спросил:
— Ты Сарафана знаешь?
— А как же? — оживляясь, ответил Жук.
— Ты с ним в каких отношениях? — продолжал пытать Валет.
— В отличных! — уверенно ответил Жук.
— Так мне Сарафан о тебе и говорил. Я его подельник, Сарафан скоро тоже будет тут, а пока залег в больничке, хочет отдохнуть и присмотреться.
Известие Валета Жуку было приятно, и он не скрывал этого, но ради приличия посетовал:
— Ты смотри, опять влетел! — и далее сокрушенно хлопнул себя по ягодице. — Но, честно говоря, встрече с ним я буду рад. За что влетел? — задал он обычный вопрос при таких встречах.
Валет протянул ему обвинительное заключение.
Прочитав результативную часть, Жук уважительно сказал:
— Вот какими делами вы стали ворочать, и теперь Сарафан стал Гончаров-Шмаков. А что, вроде неплохо звучит и неплохо выкрутились.
Валет ничего не стал пояснять Жуку по делу, лишь к сказанному добавил:
— Я с Сарафаном подельник по двум его последним делам.
— Как я вижу, хреновый подельник, — уколол его Жук.
— Почему? — обиделся Валет.
— Молчаливый, — засмеявшись, разрядил обстановку Жук. — Потом, стрельнув глазами по сторонам, предупредил: — Ты пока никому не говори, что скоро к нам пожалует Сарафан. Кому надо, я сам передам.
— Почему такая секретность? — удивился Валет, зная надежное положение своего друга в данном лагере.
— Сейчас у нас в бараке взял верх костолом-беспредел по кличке Филя. Он не понимает, что его правление не может долго продолжаться, но дрова ломает.
— А куда бугор смотрит? — спросил Валет.
— Бугор — неплохой мужик, но из интеллигентов, волокет в строительстве, а в бараке у нас бугор — Филя.
— Думаю, Сарафан такого бардака в бараке не потерпит.
— Умница, дорогой, поэтому Филю и его сторонников заранее пугать и предупреждать не следует.
Валет поделился с Жуком содержимым своего сидора, и тот удалился.
В это время Филя знакомился со вновь прибывшими зеками. Первым к нему холуи подвели коренастого, рыжего глухонемого по кличке Болтун, который ранее уже отбывал наказание в УО 15/1, но только в другом лагпункте. Болтун вновь попал в ИТК за кражу чемодана из камеры хранения, получив за свой подвиг 10 лет лишения свободы.
У Фили с Болтуном разговор не получился. Жесты Болтуна на вопросы Фили вызывали у окружающих веселые комментарии и шутки. Зеки ржали, как застоявшиеся жеребцы. Поняв, что над ним смеются, Болтун мгновенно пришел в ярость. Схватив одного из весельчаков за грудки, он, едва не оторвав его от пола, что-то невразумительное промычал ему в лицо и оттолкнул его от себя в толпу, которая поддержала и не дала упасть жертве Болтуна.