Собрались Путин, Медведев и Лукашенко… Перлы политиков
Шрифт:
Я проще хочу сказать, чтобы всем было проще и понять, что мы ведь ничего нового не изобретаем. Мы свою страну формулируем.
А страна у нас, хватит ей вприпрыжку заниматься прыганьем.
Если поймем, что нужно работать, тогда, я думаю, вреда особого не будет, и не так уж много потеряем.
Меня воспринимают там (в Киеве) больше не как российского посла, а как Черномырдина.
Чем они там будут отдавать, неважно: они что, пахнут? (О
Не один сейчас, а другой потом; не один сегодня, другой завтра, а вместе, в один день! Это говорит об отношении их к российскому флоту.
Нас никто не может упрекнуть в том, что у нас хорошие помыслы.
Я могу сказать, придет время, вы все, иностранцы, будете говорить по-русски!
Русский язык – основа безопасности России.
Ну что это такое! Не должно быть запоров на границе!
Трагедия на Балканах. И поехать, увидеть и сразу получить по заслугам – я далек от этого.
Когда моя наша страна в таком состоянии – я буду все делать, я буду все говорить! Когда я знаю, что это поможет, я не буду держать за спиной.
Никто к нам не приедет, и никто нас уговаривать не будет и просить не будет. Там есть ходоки с более крупными мешками, ходят и уговаривают. Туда уйдут. Да многие туда уже и смотрят. А многие уже и там. А отдельные уже и давно там.
Когда там заместитель министра вдруг ни с того ни с сего делает заявление, что вот должен 200 тысяч учителей, врачей сократить. Или у него с головой что-то случилось?… Вот что может произойти, если кто-то начнет размышлять. Другого слова не хочу произносить.
Была медведица, да. И два, но они были взрослые, и что-то эта та, но это же не крохотные. Медведи – это медведи!
Мы будем честно говорить о том, что у нас не получается, а что получается, мы будем теперь говорить правду.
Нельзя думать и не надо даже думать о том, что настанет время, когда будет легче.
Я еще от прошлых выборов не отошел – меня еще подташнивает.
То, что там заявляют вот те, кого вы называете, я их даже не хочу называть этим словом, – их не должно быть там.
По-моему, у нас сейчас все с протянутыми руками. Главное, чтобы что-то другое не протянули.
Посты вице-премьерские в такое время, как наше, – это все равно что столб, на котором написано: «Влезешь – убьет!»
В нашей жизни не очень просто определить, где найдешь, а где потеряешь. На каком-то этапе потеряешь, а зато завтра приобретешь, и как следует.
Пусть это будет естественный отбор, но уверенно направляемый.
Действуйте, ошибайтесь, а мы поправим, заменим, как сказал президент.
Заболел, кашляет еще раз по-всякому. Но президент
Умный нашелся! Войну ему объявить! Лаптями! Его! Тоже! И это! Сразу как это все! А что он знает вообще! И кто он такой! Еще куда-то и лезет, я извиняюсь. (О Зюгановском предложении объявить войну НАТО.)
Знаю хорошо папу, маму. Но этот! (О Буше-младшем)
Ну что нам с ним объединять? У него кепка, а я вообще ничего не ношу пока. (О Лужкове.)
Все его вот высказывания, вот его взбрыкивания там… еще даже пенсионером меня где-то вот, говорят, меня обозвал. Я не слышал. Но если я пенсионер, то он-то кто? Дед тогда обычный. (О Лужкове.)
Зюганов, выступая где-то в воскресенье на каком-то собрании или совещании, он же допустил недопустимое.
Сейчас идут мощные такие объяснения: что, почему, как. Черномырдин и Чубайс, вот… Кого-то Чубайс, кого-то Черномырдин. Все это далеко не так, далеко не так. Даже очень далеко не так.
Я могу работать с Селезневым, но с членами отдельными… я их в упор не вижу за их действия.
Стоит Чубайсу только рот открыть, ему тут же сразу насуют. (О повышении цен на электроэнергию)
Сказано – сделано. Не понял – переспроси. Не понял с первого раза – переспроси еще раз. Но выполняй. Не можешь – доложи, почему не выполняешь, по какой причине. Другого от вас ничего не требуется.
А мы еще спорим, проверять их на психику или нет. Проверять всех! (О депутатах Госдумы)
Мы были, есть и будем. Только этим и занимаемся сейчас.
Корячимся, как негры.
Я готов пригласить в состав кабинета всех-всех – и белых, и красных, и пестрых. Лишь бы у них были идеи. Но они на это только показывают язык и еще кое-что.
Мы договорились из Самары сделать Чикаго, а Чикаго в Штатах сделать Самарой. (О встрече с вице-президентом США А. Гором)
Сейчас мы твердо знаем, что делать, какие первые шаги надо сделать, и нам надо на это всем вместе навалиться, и я думаю, что у нас это получится.
Вообще-то успехов немного. Но главное: есть правительство!
Некоторые думают, что правительство – это тот орган, к которому каждый может прикоснуться определенным местом. Ошибаются!
Надо контролировать, кому давать, а кому не давать. Почему мы вдруг решили, что каждый может иметь?
«Газпром» должен прирастать не медиамостами, а газом.
Правительство – это такой сложный организм, если его постоянно менять, тасовать – только худший будет результат. Я это знаю, это была моя работа.