Собрание произведений. Т. III. Переводы и комментарии
Шрифт:
Оттого мне кажется, что я мог бы стать для Вас таким же достойным сыном, как Аисты и юные Удоды по отношению к своим матерям. Но сдается, что гордыни у Вас поболе, чем было бы мне в пользу, а она рядом с любовью существовать не способна. Вам следует ее сломать и отбросить, как делает Орел, когда его клюв вырастет до того, что клевать уже не может, – он этот свой нос ломает, а потом заново заостряет на самом твердом камне, какой только отыщет, – или не насладиться Вам радостью любви. Клюв Орла указывает на гордыню, которая любви препятствует. Он ломается, когда владетель сам себя уронит до того, что отопрет крепость, защищающую сущий в ней язык ради всеобщего признания и чести дарования.
Но некоторые отпирают ее неправильным способом. Они продолжают скрытничать, когда должны бы стать откровенными, а утешение находят в том, чтобы отыскать неважно кого, ему доверяя и вольно с ним болтая. И я говорю, что это значит ломать клюв неверным путем. Они подобны Кокодрилу. Ибо все существующие существа, которые едят правильно, двигают ради жевания нижней челюстью, верхнюю же держат неподвижно. Но обратным способом ест Кокодрил.
Ведь лишь немногие разборчивы в различении доверенных лиц в своих разговорах. Мужчина может изображать из себя образец верности, при этом предательски кусаясь, а с другой стороны (и чаще!) тот, у кого нет намерения выдавать, не знает, как быть скромным, говоря о Вас с другими, ибо скромны и откровенны не были с ним Вы сами. Эти люди сходны с Драконом. Ведь Дракон не язвит кого попало, но отравляет легким прикосновением языка. Так и делают иные мужи. Они распространяют сведения о Вас столь же легко, сколь сами были осведомлены Вами.
Всякий, кто хотел бы уберечься от этого Дракона, должен вести себя как Слон. Ведь Слон по своей природе не боится никакой твари, кроме Дракона. Но с ним у Слона взаимная ненависть. А потому, когда у самки Слона подходит срок, она погружается для родов в воды Евфрата (это река в Великой Индии), ибо огненная природа Дракона не выносит влаги, если же Дракон нападет на Слоненка, то оближет его и отравит. И сам Слон тоже наблюдает у воды на берегу, опасаясь Дракона.
По-моему, те, кто так поступает, могут о Драконе не думать. Ведь рождение означает продолжение любви. И про Куропатку уже говорилось, что когда дама удерживает любовника, тот человек становится ее младенцем. Всякий, таким образом родивший в воде, не должен заботиться по поводу Дракона, ибо вода означает предвиденье, поскольку поверхность ее зеркальна. Почему и Голубка охотно сидит на поверхности вод – ведь когда налетает Ястреб, его тень на границе сверкающей влаги предупреждает мирную птицу, и у нее есть время, чтобы в безопасности скрыться. Вот поэтому я говорю, что предвидящие, то есть те, кто пребывает на страже в отдалении от всех, могущих навредить, хорошо сидят на поверхности вод. Это и значит, что вода есть предвиденье. Оттого, если хочет «она» оборониться от Дракона, пусть рожает в воде, или, что то же, если она хочет скрыть любовь, пусть удерживает возлюбленного с такою предусмотрительностью, чтобы чрезмерные отсрочки не привели его в отчаянье и не принесли вреда, явив видимые иным признаки любви, и чтобы, с другой стороны, ей самой не понадобился кто-то такой, кто стал бы ее утешать, а она бы с ним о том еще и развязно шутила. Каждый способный предвидеть не должен бояться разоблачений. А кому доверять – дело неясное, и если некто желает защититься от зла, пусть хранит себя от всех. Ведь отступник и предатель вполне способен представить лучшие подтверждения своей преданности. Сам я меньше всего доверяю тому, кто дает превосходные удостоверения истинности речей. Если нужны эти неимоверные усилия, чтобы верили, значит, знаемого следует опасаться, и этим хотят воспользоваться.
Многие погибли, доверяясь подобным поручителям, как бывает с породой Кита, столь великого, что когда его спина возвышается над водой, моряки, видя это, принимают ее за остров. Ведь китовая кожа похожа на песок. И моряки на нем высаживаются, словно это и впрямь остров, располагаются и проводят более недели или двух, заботясь на спине у Кита о своем продовольствии. Но когда Кит чувствует жар огня, он погружается с ними на дно морей.
Поэтому я говорю: менее всего следует доверять тому, что в этом мире заслуживает наибольшего доверия, ибо последствия будет испытывать большинство из числа влюбленных. Мужчина может сказать, что умирает от любви, когда ни мук, ни ран он не ощущает, и надуть добрых людей, как Лис надувает Сорок. Ибо Лис таков по природе, что, чувствуя голод и не найдя еды, вымажется в рыжей глине и ляжет, высунув язык и разинув пасть, словно истек кровью. Прилетают Сороки и, полагая, что Лис мертв, пытаются клевать его язык. А Лис зубы оскалит и как схватит за голову, а там и душит.
Итак, человек может вести себя вполне как влюбленный, на самом деле ни о чем не заботясь и только об измене помышляя. Но Вы, конечно, можете меня обвинить в том же самом. На это отвечаю: в войско вступают по разным причинам. Иные идут ради наживы, другие – чтоб послужить господину, некоторые вообще не знают, куда им направиться, и хотят повидать мир. И еще есть птица Стервятник, в обычае у которой следовать за войском, ибо она питается трупами и уверена, что будут там и мертвецы, и убитые кони. Этот Стервятник означает тех, кто преследует дам и девиц, чтобы добиться успеха, но многим женщинам это может просто повредить. А те, кто вступает в войско, потому что сами не знают, куда податься, вот и идут повидать мир, служат обозначением мужей, которые никого не любят. Но они не могут повстречаться с кем-либо, не говоря о любви, а говорить о любви и не просить о ней они тоже считают бессмысленным. Так они поступают не ради измены, а по привычке. Но лишь те, кто зачислен в войско по доброй воле, ибо их господину нужна помощь, служат образом истинных влюбленных. Говоря обо всем этом, я хочу сообщить Вам,
492.
ДАМСКИЙ ОТВЕТ РИШАРУ ИЗ ФУРНИВАЛЯ НА ЕГО «ЗВЕРИНЫЙ КРУГ ЛЮБВИ»
Человеку осмотрительному и рассудительному не следует тратить внимание и время, чтобы сказать или сделать нечто во вред мужчине или женщине, но хорошее дело делает тот, кто способен произнести или исполнить что-нибудь полезное невежде. Это я уразумела, о властный мой господин и любезный повелитель, из Вашего военного резерва, который Вы отправили мне, прося любви, и благодаря ему я чувствую себя вполне уверенно. Всего полезнее будет сперва рассмотреть этот резерв, в котором мне показано, что я не могу с легкостью овладеть знанием обо всем полезном. И, конечно, Вы осведомили меня путем умственных доводов, что ни у кого нет способности знать «все», хотя «все» само по себе познаваемо. Это заставляет, сочиняя ответ Вам, писать с крайней осторожностью, дабы не сказать или не сделать такого, что могло бы впоследствии послужить высмеиванию меня основательно мыслящим мужчиной или дамой. А если Вы и я совершим должное, любовь воздаст каждому по заслугам. По таковым причинам прошу Вас, о мой властный повелитель, в соответствии с Вашими же словами не счесть за наглость, если я помогу себе Вашим рассудком, буде мне удалось удержать его частицу. Ведь хоть мне не известно все, что известно Вам, кое-что из того, что Вы не знаете, я все же знаю. Так что оказать самой себе подобную помощь будет большая польза, ведь нужда моя велика, поскольку я женщина в соответствии с благорасположением Господа нашего, который не пожелал составить меня из менее благородного вещества, нежели когда сотворил Вас. И меня радует возможность сообщить Вам, каким образом, хоть Вы в своем сочинении о том не упомянули.
Бог, который создал весь мир своим величием и могуществом, сотворил сперва небо и землю и все, что существует в одном и в другом, зверей и птиц. А потом Бог сотворил человека, чтоб он стал благороднейшей тварью, какую только можно замыслить. И радовало Бога создание человека из вещества, которое не принадлежит к числу самых подходящих. Из этого же вещества, по мнению некоторых знатоков, Он создал и женщину, которая не понравилась человеку, сотворенному чуть ранее. И так вышло, что после того как Бог дал жизнь им обоим, Адам убил свою жену. И Бог спросил его, почему он так сделал, а тот отвечал: «Пуста была она мне, словно ничто, и я не мог ее любить». Тогда Господь наш явился к Адаму туда, где он спал, взял одно из его ребер и из него вылепил Еву, от нее же все мы происходим. Поэтому иные думают, что, останься с Адамом та первая женщина, он никогда не предался бы греху, из-за которого мы все страдаем. Но в силу великой страсти к изготовленной из его тела даме Адам любил ее таким способом, который сделал это чувство очевидным. Ибо его любовь превысила даже заповедь Господа нашего, о чем Вы слыхали по другому поводу – как они ели этот запретный плод. Но я должна сократить разговоры о данном предмете и вернуться к тому, с чего начала.
Так вот Господь наш дал человеку господствовать над всякой тварью, даже над женщиной, которую Он изготовил из более пристойного вещества, нежели мужчину, и Писание выдвигает разумный довод, почему Он так сделал. Тем не менее сам Он оставался Господом всего созданного и вылепил человека из того вещества, которое было под рукою. А потом Он взял материи от самого человека, как уже сказано, и создал и изготовил женщину. И поэтому я говорю: человек, несомненно, был оформлен благороднейшим Умельцем, и его вещество весьма улучшилось после изготовления. По этой причине дама сделана из равного по достоинству, если не лучшего вещества, чем мужчина. И в этом отношении пусть никто не выходит с попытками опровергнуть следующую истину: даже если бы милость Господа нашего и не была столь обильной, чтобы заставить Его вложить в мужчину стремление властвовать над любым человеческим созданием, мы, сотворенные из более благородного материала, чем Вы, милый мастер, тем не менее должны подчиняться вам по распоряжению Властителя. Но Бог ничего не делал без смысла, ибо если некая вещь, которая из другой происходит, будет ей покорна, то это дело подходящее. Так дама должна подчиняться мужчине, мужчина – земле, а земля – Богу, ибо Бог – творец и властитель всякой твари. Поэтому каждый должен знать, что он обязан покорствовать тому, из чего вышел, а главное – Богу, который все создал, о чем уже сказано. По этой причине, о господин и повелитель, я, будучи женщиной, должна слушаться Вас, мужчину, откуда следует мое намерение взять для использования кажущееся мне нужным, а если что останется, пусть ждет, пока не окажется пригодным или для меня, или для кого другого.
И поскольку вышло так, мой милый господин, любезный повелитель, что вы мне доказали рассудочными доводами о памяти, будто у нее две двери – зрение и слух, конечно же, очень полезно было для меня узнать эту истину. Ведь если Вы даете мне понять таким доводом, что память сама является и хранимым сокровищем, и его охранником, мне, разумеется, нужно следить, чтобы ни Вы, ни кто другой не сказали мне чего-либо, обременяющего каким-то образом мою память. Ибо Вы как будто указываете, что я в полном одиночестве в Вашей памяти, откуда и сами Вы не можете удалиться, как Вы говорите в Вашем сочинении. Ах, Боже истинный, раз уж так сложилось, что я совсем одна в этой сокровищнице, насколько полезно было бы мне объявить о создании военного резерва, который, по Вашим словам, нужен королю, не способному навести порядок с горстью взятых с собою вассалов!