Собрание произведений
Шрифт:
Женя Брагина вернулась с прогулки с Ларочкой. Еще когда разувала ребенка, поняла, что у Кости есть, что ей сказать. Уж больно с таинственным видом он вертелся рядом с ней…
— Что-то случилось? — не выдержала она.
— Пойдем, покажу! — расплылся он в улыбке.
Подвел ее к окнам, попросил попробовать открыть. Приоткрыть удалось, но не более того.
— Что это за штуковина тут появилась? — сразу нашла она причину.
— Это ограничитель, или гребенка, еще и так называют, — объяснил Костя, и покосившись на коридор, из которого еще не вышла дочка, сказал, понизив
— Ой! Здорово! — тут же оценила Женя идею и поцеловала его в щеку. — Сам придумал?
— Да ты что, я же не технарь, — махнул он рукой, — Пашка принес. Он у себя уже установил. Хотя у него шкеты совсем еще мелкие…
— Так… Он принес нам такие нужные штуковины… А ты что? — спросила она мужа строго.
— Не понял? — переспросил он обескураженно.
— Ну нам тоже надо ему что-то подарить… Он такую заботу проявил о нашей дочке…
— А, ты об этом! И верно, мне и в голову не пришло. Ну, давай вместе думать…
Галия прибежала на час раньше. Объяснила:
— На работе отпустили, чтобы могла в командировку собраться!
Валентина Никаноровна, несмотря на то, что Галия пришла, никуда не спешила. Понимала, что собраться надо. А завтра она у нас уже с самого утра и с ночевками. Только один день пропустит, когда Галия из Болгарии прилетит и дома немного побудет, прежде чем в Сочи опять лететь.
Отдал жене и черную икру, и купленную еще до этого водку. Помог получше уложить вещи в чемодан. Так что много времени сборы не заняли. Самое большее время занял выбор книг, которые Галия планировала с собой взять, чтобы читать в свободное время. Жукова ей даже и не предлагал, само собой, не ее формат, выбрала три разрозненных тома Конан Дойля, с романами, которые ей еще не попадались.
Только чемодан уложили, звонок в дверь. Открываю, а там Костя Брагин с бутылкой коньяка.
— Что праздновать будем? — вежливо спросил его.
— Да не, это я тебе в знак благодарности за гребенки…
— Да ладно, не о благодарности же думал, а о малой вашей.
— Не, мне с этой бутылкой возвращаться домой без вариантов. Бери уже и еще раз спасибо!
Пришлось брать. Понятно, куда ему деваться, жена у него строгая, как у меня командир был в армии. Костя у нее не забалует. Но сам же на брак, навязанный отцом, согласился, хотя мог и отказаться, не девятнадцатый же век на дворе. Значит, подсознательно ему такая жена и нужна. Может, какая-то внутренняя неуверенность в себе есть…
Данченко, кстати, не появился. Но, зная Якова, и в особенности зная его жену, я был уверен, что что-то да будет однажды. Скорее всего, нас вновь одарят контрамарками… Ну а что — малыши подрастают, няню нашли приличную, с которой не страшно их оставлять, можно немножко и окунуться в культурную жизнь столицы. А то стану скоро вот драматургом, и начнут меня расспрашивать про спектакли других авторов. А мне что сказать, что работал много, и времени не было их посетить? Что же вы за драматург такой, спросят Павла Ивлева удивленные товарищи, и по-своему будут правы…
Поздно вечером неожиданно раздался звонок в дверь. Никак Данченко с благодарностью?
— Привет! Проходи, — распахнул дверь, пропуская его в квартиру.
— Я на пару минут буквально, переговорить, — извиняющимся тоном сказал Иван, заходя и пожимая мне руку.
Прошли с ним на кухню и прикрыли дверь, чтоб не мешать домашним.
— Уезжаю завтра, — сообщил Иван, — уговорил начальника в экспедицию меня отправить. Сегодня весь день бегал, бумажки подписывал. В последний вагон, считай, вскочил.
— Понятно, — я разочарованно кивнул, тем не менее, особо не удивившись. В принципе, это в характере Ивана. Сбежать от проблем в надежде, что пока будешь далеко, все само как-нибудь образуется. Пришла в голову мысль — любопытно, но они с Ксюшей в этом удивительно схожи… Жаль, эта черта характера, которая точно не может их объединить… А так — оба хорошие люди, просто их тараканы друг друга отталкивают…
— Не могу так, понимаешь, — сказал Иван, словно отвечая моим мыслям. — Уеду лучше, чувства хоть в порядок приведу.
— Далеко едешь?
— В Монголию, — пожал плечами Иван, — не совсем мой профиль, конечно, но мне уже без разницы, лишь бы уехать. И замдиректора в положение вошел, похлопотал. А разводом уже потом займусь, когда вернусь. Сейчас даже думать обо всем этом не хочу.
Значит, тут уже не бегство, чтобы обдумать все вдали. Решение уже принято… Эх, потеряли мы эту пару…
— Понимаешь, — начал Иван, пока я молчал, размышляя, — прихожу на работу, а меня все поздравляют с сыном, семьдесят пять рублей мне собрали в подарок. Понял, что не вынесу всего этого. Вот и пошел к замдиректору, ему рассказал…
— Надолго едешь? — поинтересовался у него.
— На два месяца минимум, — ответил Иван. — Но может и больше, смотря, что нароем, — добавил он, задумавшись.
Разговор у нас не клеился. Мне не очень импонировала позиция друга, который предпочел сбежать в самый острый момент, оставив решение текущих проблем на «добрых людей», то есть по факту на нас с Галией. Очевидно же, что подругу жены с младенцем на руках оставить на произвол судьбы мы никак не сможем. Так что сочувствовать и сопереживать Ивану искренне у меня не было никакого желания. Поговорили мы с ним еще минут пять, после чего Иван пошел домой.
Едва закрыл за ним дверь и устроился на кухне с чашкой чая, как в дверь заглянула жена.
— Ну что Иван решил? — с надеждой спросила она. — Будет с Ксюшей пытаться помириться?
— Не хочу тебя расстраивать, милая, — сказал грустно Галие, — но, думаю, твоя подруга осталась с ребенком одна.
— Как же так! — жена в расстроенных чувствах села на табуретку.
Встал, налил ей чаю и придвинул поближе вазочку с конфетами. А потом уже начал обьяснять:
— Иван не хочет ничего слышать о том, чтобы растить чужого ребенка. Мы с ним уже дважды на эту тему говорили. А завтра он вообще в экспедицию едет, в Монголию на пару месяцев. Заходил, чтоб сказать нам об этом. Ну и вишенка на торте — по возвращении намерен заниматься разводом с Ксюшей.