Собрание сочинений-2.Зверь
Шрифт:
— Ведите парня внутрь. Я буду говорить с ним, восседая на троне. Запустите еще около пятидесяти человек.
За частоколом находился большой горящий огнями дом-раковина, узкая речка с быстрым течением, фруктовые деревья, огород и деревянный помост, на котором стоял огромный стул.
Последний явно играл роль трона. Мрачно настроенный Пендрейк сразу же понял, что у того, кто преподал Большому Олуху основы дворцового этикета, имелось весьма отдаленное представление о королевском великолепии.
Большой
— Назови свое имя.
Молчать было бессмысленно, и Пендрейк спокойно назвал себя.
Большой Олух крутанулся и ткнул толстым волосатым пальцем в высокого сероглазого мужчину в выцветшем черном костюме:
— Что это за имя, Макинтош?
Тот пожал плечами:
— Английское имя.
— О! — свинячьи глазки вернулись к Пендрейку и оценивающе уставились на него. Монстр произнес: — Вот что, незнакомец. Колись побыстрее, у нас мало времени.
Свойственная Западу гнусавость речи почти помешала Пендрейку осознать, что он присутствует на собственном суде. Она оказалась своего рода психологическим препятствием, и ему пришлось заставить свой мозг преодолеть его. Затем наконец пришло понимание, что ему предстоит выступить с речью в защиту собственной жизни. Пендрейк начал свое объяснение, а когда подошел к его финальной части, то перешел в наступление. Повернувшись на каблуках, он посмотрел на узколицего молодого мужчину, который был его тюремщиком, и звонким голосом произнес:
— Здесь присутствует Моррисон, который может подтвердить каждое мое слово. Он сказал, что я разговаривал в бреду о том, что со мной произошло. Не так ли, Моррисон?
Пендрейк всмотрелся в лицо юноши и с мимолетным холодным злорадством отметил написанное на нем выражение смертельного ужаса. Глаза Моррисона расширились, он сделал глубокий вдох и заговорил:
— Э, все было так, Большой Олух. Помнишь, ты сказал, чтобы я слушал, так вот, он говорил именно это. Он…
— Усох-х-хни! — проревел Большой Олух, и Моррисон умолк, словно воздушный шарик с пищалкой, из которого вышел весь воздух.
Пендрейк ничуть не жалел, что ему пришлось слегка прижать маленького труса. Он заметил, что неандерталец внимательно его изучает; в выражении лица чудовища появилось нечто такое, что Пендрейк тут же позабыл о Моррисоне.
Большой Олух произнес неожиданно нежным голосом:
— Побейте его слегка, ребятки. Мне любопытно посмотреть, как этот парень переносит наказание. — Через минуту он сказал: — Хватит, этого достаточно.
Пендрейк с трудом поднялся на ноги, на этот раз в его недомогании не было и капли актерской игры. В пылу защитной речи он совсем позабыл о собственной слабости. Он стоял пошатываясь и слышал, как человек-животное произнес:
— Ладно, ребята, и что мы с ним будем делать?
— Убить его! — раздался
— Швырнуть его дьявольской твари. У нас давно не было зрелищ.
— Это не причина, чтобы кого-нибудь убивать, — произнес хорошо сложенный мужчина в толпе. — Дай этим ребятам волю — они бы устраивали зрелища каждую неделю, а мы бы давно отправились на тот свет.
— А, Крис Девлин, — оскалился один в ответ, — ты и так очень скоро там будешь.
— Повыступай, повыступай, — огрызнулся Девлин. — Мы о тебе не забудем.
— Хватит! — рявкнул Большой Олух. — Незнакомец останется жить. Ты можешь какое-то время пожить у Моррисона. И послушай, Пендрейк, я хочу поговорить с тобой еще раз после того, как ты выспишься. Все меня слышали? Впустите его, когда он придет. А теперь — пошли вон, все!
Пендрейк оказался за частоколом чуть ли не раньше, чем до него дошло, что ему дарована жизнь.
Глава 16
Пендрейк поел, поспал, потом опять поел и опять поспал.
После третьего периода сна он понял, что не может больше откладывать визит к Большому Олуху.
И все же он полежал еще несколько минут. Нельзя сказать, чтобы его спальня была слишком комфортабельной. Испускаемый стенами искрящийся свет был помехой человеческим глазам, нуждающимся во время отдыха в темноте. Постель была мягкой, но имела вогнутую форму. Как и находившиеся в комнате стулья. Ведущая в соседнюю комнату дверь была высотой два фута и напоминала вход в жилище эскимоса.
Раздался скрип. В дверь просунулась голова, за которой протиснулся высокий стройный мужчина. Когда тот встал на ноги, Пендрейк узнал в нем Криса Девлина, обитателя пещеры, подавшего голос против его убийства.
Девлин произнес:
— За мной следят. То, что я пришел сюда, бросает тень подозрения и на тебя.
— Ну и пусть, — ответил Пендрейк.
— Ого! — Девлин внимательно посмотрел на Пендрейка, который ответил ему холодным спокойным взглядом. Гость не спеша продолжил: — Я вижу, ты успел поразмыслить над происходящими здесь вещами.
— Успел, — сказал Пендрейк.
Девлин уселся на провалившийся стул.
— Скажу-у-у так, — протянул он, — ты мне пришелся по сердцу. То, как ты отделал Трогера, было случайностью?
— Я могу проделать то же самое и с Большим Олухом.
Он увидел, что на Девлина его ответ произвел впечатление, и криво улыбнулся собственной мысли об эффективности примененной им психологии умышленной позитивности.
— Как жаль, — сказал Девлин, — что человек, наделенный таким духом, слегка недалек. Никто не в состоянии справиться с Большим Олухом. Более того, он избегает открытой конфронтации.