Собрание сочинений-2.Зверь
Шрифт:
Ее лицо сразу же приняло деловое выражение. Она наклонилась к нему.
— Вчера после обеда мистер Холанд прислал мне повестку. Он требует, чтобы сегодня еще до обеда я побывала у него в кабинете для допроса в качестве свидетельницы в деле об убийстве Джона Форда, сторожа Большого Дома. Необходимо, чтобы меня сопровождал адвокат.
Это сообщение заинтересовало Стивенса. Теперь он более отчетливо, чем раньше, представил себе ситуацию, в которой оказалась вся их группа. Сначала все ее члены взятые в совокупности, как коллектив, чувствовали себя в определенной степени
Мистра предложила:
— Вы не хотите выступить в роли защитника моих интересов?
Стивенс очнулся от охватившей было его задумчивости.
— Видите ли… Думаю, что да… Хотя, подождите минуточку!
И он стал, насупившись, о чем-то размышлять. Имел ли он право, будучи местным управляющим имуществом Таннехилла, соглашаться представлять кого-либо в таком уголовном деле без разрешения босса? Стараясь выиграть время, он спросил:
— А в какой связи вы замешаны в эту историю об убийстве? О! Я, конечно, немного в курсе, но только в самой общей форме. Может, вы мне изложите все с самого начала?
— Я была секретаршей покойного Ньютона Таннехил-ла и поэтому проживала в Большом Доме. Покинула его всего несколько недель назад по причинам личного характера. Вот суть дела…
— И как раз в тот момент вы и видели Джона Форда в последний раз?
— Как-то раз, неделю тому назад, я заметила, как он шел по улице.
Стивенс понимающе кивнул.
— Так-так. Я пойду с вами на допрос, но не могу гарантировать, что буду представлять вас на процессе в случае, если дело дойдет до суда. Возможно, это не очень-то корректно звучит с моей стороны, но главное сейчас — это обговорить в деталях ваши показания, так сказать, создать фон вашего выступления, чтобы оно прозвучало правдоподобно и могло быть изложено Холанду.
— Хорошо, я расскажу вам о себе, — внезапно решилась Мистра.
Стивенс выслушал ее рассказ с живейшим интересом. А начала она с событий пятилетней давности, когда поступила на службу к Ньютону Таннехиллу. В принципе вначале ее наняли для проведения классификации и составления каталогов коллекций предметов искусства, но постепенно ее работа приобрела более общий характер, и в конце концов во время длительных отлучек Таннехилла на нее легли все заботы о Доме и обо всем, что с ним было связано.
То, что она оставила за кадром своего изложения, — а это было важнейшим упущением — так это вопрос о том, почему она, всего несколько лет назад испытывавшая такую нужду, что искала практически любую работу, сегодня была разодета в норковую шубу и разъезжала
Стивенс высказал ей свои соображения.
— Мое материальное положение? — повторила Мистра, будто только сейчас подумала об этом. — О! Я выгодно помещала свои средства, следуя советам мистера Таннехилла. Он был большой дока по части таких дел.
— И все-таки почему вы отказались от места?
— Я оставалась на работе, руководствуясь чувством лояльности к мистеру Таннехиллу. Понятно, что подобного рода моральных обязательств у меня не было по отношению к его наследнику.
Стивенс на минутку задумался, потом согласился.
— Выглядит правдоподобно. А сами вы не видите в этом деле каких-либо подводных камней, на которые можете напороться?
Немного подумав, она отрицательно покачала головой:
— Ничего такого, что Холанд мог бы обнаружить.
— Ладно, тогда я позвоню сейчас следователю и постараюсь добиться отсрочки показаний.
— А я пока вымою посуду, — подытожила Мистра.
Она стала убирать со стола. Адвокат наблюдал за ней, испытывая от этой сцены приятное чувство близости. Когда Мистра проходила мимо, он схватил ее за руку.
— Эй, пойдите-ка лучше позвоните, — сурово и насмешливо осадила она его.
Стивенс набрал номер Холанда и застал того в кабинете. Быстро выяснилось, что тот не согласится ни на какие отсрочки.
— Необходимо, чтобы она явилась сегодня утром, и никаких поблажек, — твердо заявил он. — И я не шучу, Стивенс.
— Не слишком ли формально вы подходите к этому вопросу? В конце концов, она может предстать перед вами в любое другое время.
— Если до полудня она здесь не появится, — грубовато рубанул следователь, — я буду вынужден прибегнуть к насильственному приводу.
Стивенс даже и не пытался скрыть своего удивления.
— Я выражаю протест против столь неоправданно сурового обращения с моим клиентом. Но раз вы настаиваете, то мы придем.
— Да, настаиваю, — подтвердил Холанд. — А сейчас, с вашего позволения, я хотел бы задать один вопросик и вам лично. Это касается убийства Джона Форда, — слащавым и вкрадчивым тоном добавил он.
— Слушаю вас.
— Мисс Лэнетт — это единственное звено, что связывает вас с этим делом?
Стивенс даже вздрогнул. “Нет, нет, — мелькнула у него мысль — Не будет же он пытаться вынуждать меня признать, что даже сама мысль о подобном могла прийти нам в голову”.
— Что вы хотите этим сказать? — настороженно спросил он.
— Никто другой не вступал с вами в контакт по этому поводу?
— Еще нет. Может, вы кому-нибудь порекомендовали это сделать?
На том конце провода явно зубоскалили:
— Ну уж нет! Послушайте, Стивенс, поставим вопрос ребром. Кого-то осудят за убийство этого негра… Сдается мне, что этот “кто-то” — крупная дичь. И у меня есть все основания полагать, что убийца встревожен, и он вполне мог бы нанять адвоката.