Собрание сочинений-2.Зверь
Шрифт:
— За мной? Следили? — воскликнул с некоторым беспокойством Стивенс.
Он быстро перебрал в памяти все свои действия за последние сутки. Кроме событий, связанных с подземельем, он не нашел в них ничего, что нужно было бы скрывать от Риггса. Почувствовав облегчение, он произнес:
— Вы меня удивляете…
— Как мог я быть уверен в том, — начал оправдываться детектив, — что вы не работаете против того, кто нанял меня? Я посчитал необходимым лично разобраться в этом. Должен сказать, что на кладбище была скукота смертная: сидят четыре человека и бьют баклуши.
Стивенс вздрогнул.
— Как так “четыре”? — тут
— Не знаю, доставит вам это удовольствие или нет, но он битых два часа дожидался, пока вы, наконец, удалитесь.
— Кто это он?
— Таннехилл. У меня такое впечатление, что девица и он договорились обо всем заранее. Во всяком случае, стоило вам отойти, как он тут же подгреб к ней. Заявил ей что-то вроде следующего: “Мне хотелось бы быть полностью уверенным, что вы хорошо обдумали то, о чем мне говорили”. А она в ответ: “Да, я согласна выйти за вас замуж”. После чего он подсел к ней в машину и они укатили в Лас Вегас.
Риггс сделал паузу и, с сочувствием взглянув на Стивенса, добавил:
— Вижу, что это явилось ударом для вас. Извините.
Стивенс лишь через какое-то время отдал себе отчет в том, что при словах детектива непроизвольно вскочил, сжав зубы. Он с трудом пару раз сглотнул, затем поинтересовался:
— Что было потом?
— Вы вернулись. И я болтался за вами по городу. Войдя в Палмз-билдинг, вы закрыли за собой дверь на ключ. Мне понадобилось два часа, чтобы проникнуть сюда через окно на четвертом этаже. И мы встретились с вами на лестнице. Вот и все…
— Полагаю, — резюмировал Стивенс, — что сейчас самое время пойти поспать.
Однако предстояло еще столько сделать: договориться, чтобы по возникновении надобности согласились отпустить Таннехилла под залог, разработать детальный план защиты на возможном суде, а также собрать все необходимые юридические документы. Это все, однако, он мог делать, ни от кого не таясь. А потом предстояло еще подготовиться к установлению контактов с группой.
Расставаясь с Риггсом, Стивенс подумал, что поступок Мистры неизбежно вытекал из его отказа помочь ей. После этого она решительно устремилась в другом направлении. Он припомнил ее последние, перед их расставанием, слова о том, что спасение Земли важнее, чем их любовь.
А теперь она крепко держала в своих руках Таннехилла. Через него она могла угрожать всем остальным членам группы.
Стивенс настолько устал, что прошел в небольшую комнату для отдыха, отделявшую его кабинет от офиса персонала, и растянулся там на диване. Но он так и не заснул, когда в восемь тридцать на работу явилась мисс Чейнер. Адвокат спустился к своему парикмахеру, побрился и, перейдя улицу, позавтракал в соседнем баре. Возвращаясь на работу, он наткнулся на вывеску лаборатории, проводившей химические анализы. Он знал о ее существовании, но никогда и думать не думал, что однажды ему понадобится прибегнуть к ее услугам. Стивенс машинально пощупал в кармане осколки мрамора, которые подобрал на лестнице Большого Дома. Войдя в помещение, он протянул их человеку, стоявшему за конторкой.
— Сколько времени вам понадобится, чтобы провести анализ вот этого материала?
Химик, худой пожилой мужчина в очках с золотой оправой, в свою очередь спросил:
— А когда вам нужны эти результаты?.. Я сейчас очень занят…
— Послушайте, — поспешил Стивенс, — я вам заплачу двойную цену, если вы сообщите мне их завтра
Химик протянул ему карточку.
— Хорошо. Приходите к десяти часам.
Выходя из лаборатории, Стивенс услышал голосистые выкрики разносчика газет: “Читайте самую полную информацию о нападении на Лориллию!”
16
Стивенс купил газету и с дрожью в руках открыл ее. Всю первую страницу пересекал огромный заголовок:
ЛОРИЛЛИЯ ОБВИНЯЕТ США В АГРЕССИИ.
Ниже более мелким шрифтом чернел подзаголовок: “Посол вручает госдепартаменту ноту протеста”. В статье говорилось следующее:
Правительство Соединенных Штатов категорически опровергает сообщение о том, что американские военные самолеты якобы атаковали сегодня в полдень (время Лориллии) заводы и установки этой страны. Госсекретарь Уолтер Блейк заявил, что правительство отклонило ноту протеста.
Стивенс быстро поискал в статье более содержательный материал, чем сведения о протестах и обвинениях. Ему попался на глаза следующий параграф:
Дипломатические обозреватели были ошеломлены, узнав об обвинениях, выдвинутых Лориллией, и мало кто из них считает их обоснованными. Однако, судя по поступившему из Антуллы сообщению, были перехвачены радиопереговоры лориллийских ВВС, согласно которым пилоты докладывали на свои базы, что оказались не в состоянии настигнуть летательные аппараты противника, поскольку те мгновенно ушли за пределы досягаемости в космос. Из довольно противоречивых заявлений различных пилотов наблюдатели в Антулле делают вывод, что агрессорам нанесен урон, хотя не существует никаких доказательств того, что хотя бы один их аппарат был сбит…
Стивенс попытался представить себе, как все происходило: Мистра, устремившаяся на своем космолете к земле, кругом нее — сплошной ад из телеуправляемых и противовоздушных ракет и снарядов. Судя по газетным Отчетам, она упорно шла на цель вопреки плотному заградительному огню. Она рисковала своей почти бессмертной жизнью. Зачем? Ради мира, который, возможно, никогда и не узнает, что был на волосок от гибели.
Не приходилось сомневаться, что в нападении участвовал не один космолет, но это уже не имело значения. Группу удалось запугать, и она капитулировала. Ее членам рассказали о смертельной угрозе, нависшей над Таннехиллом, и они, обеспокоенные возможностью осложнений, помогли Мистре в реализации ее планов. Это означало радикальное изменение их политики. Большой Дом в результате этого останется там, где он стоит сейчас. Вся группа отказалась от мысли покинуть Землю. Если только разгневанные лориллийцы не пойдут на какой-нибудь отчаянный шаг, то войны не будет.
Незадолго до полудня Стивенс направился к следователю. Просидев некоторое время в приемной, он был принят Холандом, который довольно холодно заявил адвокату:
— Вам должно быть ясно, что отъезд мистера Таннехилла является доказательством его вины. Это говорит и о том, насколько я был прав, когда распорядился его арестовать.
Стивенс выказал удивление:
— В конце концов, как можно обвинять в бегстве человека, который даже не знает, за что его должны арестовать?