Собрание сочинений (200 сказок. 1895 г.)
Шрифт:
Но делать было нечего; она должна была с этим примириться из-за куска хлеба.
При первом появлении королевны на базаре все хорошо сошло у нее с рук: все покупали у ней товар очень охотно, потому что она сама была так красива… И цену ей давали, какую она запрашивала; а многие даже давали ей деньги и горшков у нее не брали вовсе.
После того пожили они сколько-то времени на свои барыши; а когда все проели, муж опять закупил большой запас товара и послал жену на базар. Вот она и уселась со своим товаром на одном из углов базара, расставила товар кругом
Как на грех, из-за угла вывернулся какой-то пьяный гусар на коне, въехал в самую середину ее горшков и перебил их все вдребезги. Королевна стала плакать и со страха не знала даже, что делать. «Что со мной будет! – воскликнула она. – Что мне от мужа за это достанется?»
Она побежала к мужу и рассказала ему о своем горе. «А кто тебе велел садиться на углу с твоим хрупким товаром? Нечего реветь-то! Вижу и так, что ты ни к какой порядочной работе не годишься! Так вот: был я в замке у нашего короля на кухне и спрашивал, не нужна ли им судомойка. Ну, и обещали мне, что возьмут тебя на эту должность; по крайней мере, хоть кормить-то тебя будут даром».
И пришлось королевне в судомойках быть, и повару прислуживать, и справлять самую черную работу. В обоих боковых своих карманах она подвязала по горшочку и в них приносила домой то, что от стола королевского оставалось, – и этим питались они вместе с мужем.
Случилось однажды, что в замке наверху назначено было праздновать свадьбу старшего королевича; и вот бедная королевна тоже поднялась наверх и вместе с прочей челядью стала в дверях залы, чтобы посмотреть на свадьбу.
Зажжены были свечи, стали съезжаться гости, один красивее другого, один другого богаче и великолепнее по наряду, и бедная королевна, с грустью подумав о своей судьбе, стала проклинать свою гордость и высокомерие, благодаря которым она попала в такое тяжкое унижение и нищету.
Слуги, проходя мимо нее, бросали ей время от времени крошки и остатки тех вкусных блюд, от которых до нее доносился запах, и она тщательно припрятывала все это в свои горшочки и собиралась нести домой.
Вдруг из дверей залы вышел королевич, наряженный в бархат и атлас, с золотыми цепями на шее. И когда он увидел, что красавица королевна стоит в дверях, он схватил ее за руку и захотел с нею танцевать; но та упиралась и перепугалась чрезвычайно, узнав в нем Короля Дроздоборода, который за нее сватался и был ею осмеян и отвергнут. Однако же ее нежелание не привело ни к чему: он насильно вытащил ее в залу…
И вдруг лопнул у нее на поясе тот шнур, на котором были подвязаны к карманам ее горшочки для кушанья, и горшочки эти вывалились, и суп разлился по полу, и объедки кушаний рассыпались повсюду.
Когда все гости это увидели, то вся зала огласилась смехом; отовсюду послышались насмешки, и несчастная королевна была до такой степени пристыжена, что готова была сквозь землю провалиться.
Она бросилась к дверям, собираясь бежать, но и на лестнице ее кто-то изловил и вновь привлек в залу; а когда она оглянулась, то увидела перед собою опять-таки Короля Дроздоборода.
Он сказав ей
Тут королевна горько заплакала и сказала: «Я была к тебе очень несправедлива и потому недостойна быть твоей женой». Но он отвечал ей: «Утешься, миновало для тебя безвременье, и мы с тобою теперь отпразднуем свою свадьбу».
Подошли к ней придворные дамы, нарядили ее в богатейшие наряды, и отец ее явился тут же, и весь двор; все желали ей счастья в брачном союзе с Королем Дроздобородом. Пошло уж тут настоящее веселье: стали все и петь, и плясать, и за здоровье молодых пить!..
А что, друг, недурно бы и нам с тобою там быть?
КОТОМКА, ШЛЯПА И РОЖОК
Жили да были три брата, которые все более и более беднели и наконец впали в такую нужду, что и голод терпеть пришлось, и на зубок уж положить было нечего.
Вот и стали они говорить: «Так дольше жить нельзя, лучше уж нам пойти по белу свету, поискать своего счастья».
Снарядились они так-то в путь-дорогу и не одну уже сотню верст прошли, не одну тропочку притоптали, а счастья своего все еще не повстречали.
Идучи путем-дорогою, зашли они однажды в дремучий лес и среди этого леса увидели гору, а как поближе подошли к ней – гора-то оказалась из чистого серебра.
Тогда старший из троих братьев сказал: «Вот я и нашел желанное счастье, и никакого иного не желаю». Он набрал серебра, сколько мог снести, затем свернул с дороги и воротился домой.
Остальные братья сказали: «Мы не того себе желаем счастья – нам надо чего-нибудь такого, что бы подороже серебра было». И, не коснувшись серебра, они пошли дальше.
После того, как они еще дня два-три шли путемдорогою, подошли они к горе, которая вся целиком была из чистого золота.
Второй брат призадумался и был в нерешительности. «Что должен я сделать? – сказал он. – Взять ли мне этого золота столько, чтобы мне на мой век хватило, или мне с братом дальше идти?» Наконец он принял твердое решение, наполнил свои карманы золотом, насколько было возможно, простился с братом и направился домой.
А третий брат сказал: «Серебро и золото меня не привлекают; не хочу отказаться от своего счастья – быть может, мне еще предстоит что-нибудь лучшее в будущем».
И пошел он дальше, и шел целых три дня; тут уж зашел он в лес, который был еще обширнее всех предшествовавших; казалось, ему ни конца, ни края нет! А так как у него ни есть, ни пить было нечего, то он и дошел до полного истощения.
Попробовал он взлезть на высокое дерево, чтобы посмотреть, не увидит ли он оттуда край леса; однако же, насколько мог он объять пространство глазом, вдали ничего не было видно, кроме вершин деревьев.