Собрание сочинений-3.Гиброиды
Шрифт:
10
Когда серый свет начал потихоньку заливать заснеженные лесистые холмы, извал остановился передохнуть. Для этой цели он выбрал лишенную снега нишу в невысоком утесе, который мог защитить его от колючего ветра. Во время долгих ночных часов он боролся с непривычным холодом с помощью постоянного движения; его великолепный организм бесперебойно подавал достаточно тепла конечностям. Но теперь он прижимал их к себе и смог, согревшись, задремать только тогда, когда чуть нагрелась стена, к которой он прислонился.
Сколько прошло времени, он не знал, но проснулся от странной мысли,
Он тут же отбросил это объяснение, сообразив, что здесь нечто иное — слишком уж отличались импульсы от его собственных. Осознав, что это импульсы чужого мозга, извал открыл глаза.
Неподалеку олень отщипывал пучки бурой травы, которые он нашел в прогалине. Чуть повернув голову, олень косил глазом на извала, а его мысли по-прежнему представляли собой смесь чувства голода и тревоги.
Пища? Голодными глазами извал смотрел на оленя и взвешивал свои шансы на удачную охоту. Между ними было слишком много снега, причем разной глубины и твердости; основную скорость нападению должен был задать начальный прыжок. Извал осторожно освободил для прыжка сначала одну лапу и нащупал когтями во что упереться, затем другую и приготовился…
Пища была пригодной — все остальное не имело значения. Он проглотил слюну, чтобы удалить изо рта неприятный привкус. Несколько раз он засовывал голову в снег и кусал его, чтобы прополоскать холодной жидкостью рот и смыть терпкий вкус крови. Он в очередной раз укусил снег, когда услышал необычные звуки, звонко разносившиеся в морозном воздухе.
Звуки животных!
Они были еще далеко, но вместе с ними появились слабые импульсы мыслей, мыслей человека. Извал с тревогой понял, что это были те, кто жаждал его смерти, и это была погоня — погоня за ним!
Он вскочил на насыпь и, встав на задние лапы, вытянул шею, чтобы лучше видеть. С этой высоты ему была хорошо видна цепочка следов, оставленных ночью во время бега по долине. Путь его следования отпечатался на снегу как нарисованный: он был хорошо заметен — прямой и ни на что другое не похожий. Его уверенности как не бывало, и он приготовился прыгнуть в сторону, когда на снег упала новая тень.
Извал замер. Через мгновение на расстоянии четверти мили справа появилась воздушная машина и приземлилась примерно в миле от его следа. Сбоку открылась дверца, из которой выпрыгнули пять собак. Они быстро разбежались по сторонам, и их оживленное повизгивание свидетельствовало о нетерпении начать погоню. Извал видел, как одна из них напала на его след и подала сигнал остальным. Через мгновение по его следу мчались все пять животных.
Первым желанием извала было пуститься в бегство в противоположную сторону. Но, поборов приступ страха, он направился по насыпи вверх, забираясь все выше и выше в горы, подальше от открытого и залитого солнцем пространства. Ему приходилось нелегко. Там, где не было снега, земля была покрыта острыми обломками камней, и он был вынужден то и дело переходить с бега на шаг и перепрыгивать опасные трещины.
Все это время его не покидало чувство, что преследовавшие его собаки с каждым прыжком подбирались к нему все ближе и ближе. Или что их хозяева могли в любой момент появиться на небе и расстрелять его сверху из своего смертоносного оружия. Его мозг зафиксировал появление второго воздушного судна, высадившего
Он резко повернулся на гребне и спрыгнул вниз, на покатый спуск. Еще раз поменяв направление, он пересек небольшую долину и опять оказался на гребне скалистой гряды, инстинктивно избегая участков, где могли отпечататься его следы. Он, правда, не ставил перед собой цель во что бы то ни стало скрыть свои следы. Были минуты, когда лай собак раздавался где-то совсем рядом или вообще замирал среди покрытых снегом долин, но он всегда возврашался. Каждый раз это придавало ему новые силы для дальнейшего бегства. Когда наконец красный диск солнца начал опускаться в долину, зажатую меж двух скал на горизонте, и тени стали совсем длинными и темными, извал понял, что сумел пережить по крайней мере еще один день.
Он ждал этого момента. Большими прыжками, в котоые он вкладывал последние силы, он изменил направление движения под прямым углом и через несколько сот рдов вернулся на свой прежний курс, но уже в обратном правлении.
Теперь, находясь в относительной безопасности, он досмотрел вниз, на долину, где стояли рядом оба катера. Возле них на снегу двигались крохотные фигурки людей, а немного поодаль кормили собак. Похоже, преследователи располагались на ночь.
Извал не стал терять времени, чтобы удостовериться в этом наверняка. Приближавшаяся ночь еще больше удлинила сгустившиеся тени, и он начал спуск к подножию горы. Ему пришлось описать большой круг: ветер был очень порывистым и постоянно менял направление. Стараясь все время находиться с подветренной стороны, он подошел к стоянке.
Горящими глазами он разглядывал из своего укрытия десяток собак. Все они были связаны одной цепью и некоторые устраивались спать. От них исходил ужасный чужой запах, и он подумал, что в стае они могут быть очень опасны. Если ему удастся убить этих собак, на смену им привезут других. Но за это время он сможет затеряться в бескрайних покрытых лесами горах.
Он должен быть убийственно быстрым. Люди могут выскочить из своих катеров за считанные секунды и уничтожить его бластерами.
Эта мысль так подстегнула его, что он вихрем бросился вниз.
Первая собака его увидела. Он почувствовал ее удивление в тот момент, когда она пыталась подняться на ноги, и услышал ее тревожный сигнал, сменившийся темнотой, которая заполнила ее мозг после мощного удара, нанесенного извалом. Извал оскалился и лязгнул зубами, с точностью рассчитав траекторию полета другой собаки, прыгнувшей, чтобы вцепиться ему в горло. Зубы, способные Перекусить металл, сомкнулись в мертвой хватке, не знающей жалости. Его пасть залила кровь, имевшая неприятно горьковатый привкус. Он с рычаньем выплюнул ее, и в этот момент на него набросились остальные собаки. Извал встретил ближайшую из них выставленной вперед передней лапой, закованной в броню.
Челюсти, напоминавшие волчьи, пытались вцепиться в темно-синюю лапу и порвать ее в клочья. Неуловимым движением извал увернулся от оскаленной морды и схватил пса за шею. Его когти подобно стальным крючьям тут же глубоко вонзились в плечо собаки, и она отлетела в сторону как снаряд и забилась в конвульсиях. Цепь, на которой она была привязана, порвалась от удара, и через несколько секунд агонии собака затихла. У нее была сломана шея. Извал повернулся, чтобы встретить других нападавших лицом, и остановился. Собаки пятились от него, а их мысли были полностью парализованы охватившей их паникой. Они были побеждены и объяты ужасом.