Собрание сочинений, том 1. Белый вождь. Квартеронка.
Шрифт:
Поведение его вдруг резко изменилось. Поднятая рука упала, с лица исчезло свирепое выражение, и он сказал самым мягким тоном, какой только мог придать своему грубому голосу:
— О-о! Это вы, масса — друг черных? Вот черт! А я-то думал — это проклятый янки-погоняла!
— Так вот почему ты бежал от меня?
— Ну да, масса, только потому.
— Значит, ты…
— Я беглый, масса, вот в чем дело: я беглый негр. Вам это можно сказать. Габриэль верит вам, он знает — вы друг бедных негров. Посмотрите-ка сюда!
Он приподнял
Это было страшное зрелище! Рядом с клеймом — королевской лилией — и другими старыми шрамами виднелись совсем свежие раны. Темная спина была вся исполосована длинными вздувшимися багровыми рубцами, словно покрыта толстой сетью. Кожа была местами темно-фиолетового цвета от кровоподтеков, а кое-где, там, куда попадал скрученный конец ременной плети, выступало обнаженное мясо. Старую рубаху покрывали бурые пятна запекшейся крови, брызгавшей из его ран во время наказания. Мне было больно смотреть на него, и я невольно воскликнул:
— Ох, бедняга!
Мое сочувствие, видимо, тронуло суровое сердце негра.
— Да, масса, — продолжал он, — вы тоже ударили меня хлыстом, но это ничего! Габ не сердится на вас. Габ не хотел лить воду на старого Зипа. Он был очень рад, когда молодой масса прогнал его прочь!
— Как, тебя насильно заставили качать воду?
— Ну да, масса. Янки-погоняла заставил. И хотел заставить опять. А Габ отказался еще раз поливать старого Зипа. И вот что он сделал с моей спиной, будь он проклят!
— Тебя отстегали за то, что ты отказался наказывать Сципиона?
— Да. масса Эдвард, так оно и было. Видите, как отстегали! Но я… — Тут он остановился в нерешимости, и лицо его снова стало жестоким. — Но я отомстил этому янки, будь он проклят!
— Как — отомстил? Что ты ему сделал?
— Немного, масса: сбил его с ног. Он свалился, как бык под топором. Вот месть бедного негра. Теперь я беглый негр — и это тоже месть. Ха-ха! Они потеряли хорошего негра: нет хорошего работника для хлопка, нет хорошего работника для сахарного тростника. Ха-ха!
Грубый смех, которым беглец выражал свою радость, удивил меня.
— Значит, ты сбежал с плантации?
— Да, масса Эдвард, так оно и есть. Габ никогда не вернется назад. — И он добавил с силой: — Никогда не вернется назад живой!
Он с суровым и решительным выражением прижал руку к своей широкой груди. Я понял, что неправильно судил об этом человеке. Я знал о нем только от его врагов — белых, которые его боялись. Несмотря на свирепое выражение лица, у него было благородное сердце. Его отстегали за то, что он отказался наказывать своего товарища — раба. Он возмутился против своего жестокого тирана и сбил его с ног. Поступая так, он рисковал заслужить еще гораздо более страшное наказание — он рисковал жизнью!
Для этого надо было иметь большое мужество. Только жажда свободы могла вдохнуть в него такое мужество, та жажда свободы, которая заставила швейцарского
Глядя на негра, который стоял передо мной, скрестив на могучей груди сильные, мускулистые руки, выпрямив стан и откинув голову, с суровой решимостью во взоре, я был поражен величием его осанки и подумал, что у этого человека под рваной одеждой из грубого холста бьется мужественное и благородное сердце.
33
Геслер Герман — ландфохт (наместник) швейцарских кантонов Швиц и Ури, посланный императором Альбрехтом, чтобы подчинить эти кантоны австрийскому владычеству. По преданию, был убит в 1307 году национальным швейцарским героем Вильгельмом Теллем.
Глава XXXV. ЛЕЧЕНИЕ ОТ ЗМЕИНОГО УКУСА
Несколько мгновений я с восхищением смотрел на смелого негра, на этого героического раба. Я мог бы долго любоваться им, но жгучая боль в руке напомнила мне о грозившей опасности.
— Ты проведешь меня в Бринджерс? — поспешно спросил я его.
— Не смею, масса.
— Не смеешь? Почему?
— Масса забыл. Я — беглый негр. Белые люди поймают Габа. Они отрубят мне руку.
— Как? Отрубят тебе руку?
— Да, верно, масса. Такой закон в Луизиане. Белый человек бьет негра — все смеются, все кричат: «Бей проклятого негра! Бей его!» Негр бьет белого человека — ему отрубают руку. Габ очень-очень хочет помочь масса Эдварду, но он не смеет ходить на опушку. Белые люди два дня ищут его. Они послали по его следам собак и охотников за неграми. Я думал, масса из их шайки, вот почему я бежал.
— Если ты не выведешь меня из лесу, мне придется умереть.
— Умереть? Умереть?! Почему масса так говорит?
— Я заблудился и не могу найти дороги из лесу. Если я не отыщу доктора через двадцать минут, я погиб! О Боже!
— Доктора? Масса Эдвард болен? Что с вами? Скажите Габу. Если так надо, он отведет друга негров и не побоится рисковать жизнью. Что болит у молодого масса?
— Смотри, меня ужалила гремучая змея… И, развязав руку, я показал ему ранку и опухоль.
— О-о! Да, масса говорит правду. Это зубы гремучей змеи. Доктор не годится. Табак тоже не годится. Габ — лучший доктор от гремучей змеи. Идем скорей, молодой масса!
— Как! Значит, ты выведешь меня?
— Габ будет лечить вас, масса.
— Ты?
— Да, масса. Говорю вам — доктор не годится, он ничего не знает. Он не будет лечить, а будет убивать. Верьте мне, старый Габ — он знает, он вылечит. Идем скорей, масса, нельзя ждать!
В ту минуту я совсем забыл, что Габриэль славился как заклинатель змей и лекарь, спасавший от ядовитых укусов, хотя только что думал об этом. Теперь я снова все вспомнил, но с совсем иным чувством.