Собрание сочинений, том 18
Шрифт:
Во время гугенотских войн уважение к королевской власти как представителю нации уже настолько велико, что лишь заключенные королем союзы с иностранными государствами и договоры о военной помощи считаются законными и признаются общественным мнением. Все прочие лица в глазах последнего — неизменно мятежники и предатели. Всего яснее это обнаруживается после смерти Генриха III, когда Генриху IV удалось одержать окончательную победу только благодаря влиянию королевского титула.
Окончательное подавление протестантизма во Франции не было для нее бедой — teste [свидетели тому. Ред.] Бейль, Вольтер и Дидро. И в то же время его подавление в Германии было бы несчастьем не только для немцев, но также и для всего мира. Германии была бы навязана католическая форма развития романских стран;
К тому же немецкий протестантизм — единственная современная форма христианства, которая достойна критики. Католицизм уже в XVIII веке стоял ниже всякой критики и был просто предметом полемики (что за ослы все-таки эти старокатолики!); английскому протестантизму, распавшемуся на бесконечное множество сект, не было свойственно развитие теологии, разве только такое ее развитие, каждый этап которого фиксировался в виде основания новой секты. Только немец обладает теологией и в силу этого имеет объект для критики — исторической, филологической и философской. Эта критика является продуктом Германии, она была бы невозможна без немецкого протестантизма, и тем не менее она абсолютно необходима. С такой религией как христианство нельзя покончить только с помощью насмешек и нападок. Она должна быть также преодолена научно, то есть объяснена исторически, а с этой задачей не в состоянии справиться даже естествознание.
Написано Ф. Энгельсом в конце 1873 — начале 1874 г.
Впервые опубликовано на русском языке в «Архиве Маркса и Энгельса», т, X, 1948
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
К. МАРКС
КОНСПЕКТ КНИГИ БАКУНИНА «ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ И АНАРХИЯ» [474]
Написано К. Марксом в 1874 — начале 1875 г.
474
Работа Маркса над конспектированием книги Бакунина «Государственность и анархия» была тесно связана с идейно-политической борьбой сторонников Маркса и Энгельса против анархизма, борьбой, которая продолжалась и после идейного и организационного разгрома бакунистов на Гаагском конгрессе.
Составленный К. Марксом конспект представляет собой своеобразное критическое и полемическое произведение, в котором выявление точки зрения главного в то время противника марксизма, идеолога анархизма Бакунина, сочетается с глубокой критикой анархистских доктрин и развитием в противовес им важнейших положений научного коммунизма: о государстве, диктатуре пролетариата и союзе рабочего класса с крестьянством; эти положения сформулированы Марксом в ряде авторских вставок в рукописи конспекта. Маркс работал над этим конспектом вскоре после выхода в свет книги Бакунина, которая была издана в Женеве в 1873 г. и воспринята бакунистскимя кругами как программное произведение.
Конспект книги Бакунина входит в большую тетрадь рукописей Маркса, озаглавленную «Russica II, 1875», содержащую конспекты ряда работ русских авторов. Рукопись «Конспекта» насчитывает 24 страницы большого формата. Содержание книги Бакунина приводится Марксом частью в виде цитат на русском языке, частью в виде более сжатого изложения на немецком языке. Изложение текста книги Бакунина и цитирование отдельных мест перемежаются с краткими замечаниями Маркса и более обширными авторскими вставками.
В настоящем томе все места, буквально или приблизительно воспроизводящие текст книги Бакунина, даны петитом. Замечания самого Маркса печатаются корпусом. При обратном переводе цитат текст приведен в соответствие
Впервые опубликовано в журнале «Летописи марксизма» № II, 1926 г.
Печатается по тексту рукописи
Перевод с немецкого
(*)[В данной работе все места из книги Бакунина, цитируемые Марксом по-русски, заключены в обычные кавычки (« »); там, где Маркс цитирует Бакунина в переводе на немецкий, даются другого рода кавычки („ “).Ред.]
(Вслед за этим на стр. 1: «Борьба» (Streit) в Интернациональном обществе рабочих).
«В Италии, как в России, нашлось довольно значительное количество таких молодых людей, несравненно более, чем в какой-либо другой стране» (стр. 7).
«Да, может быть нигде так не близка социальная революция, как в Италии» (стр. 8).
«В Италии преобладает тот нищенский пролетариат, о котором гг. Маркс и Энгельс, а за ними и вся школа социальных демократов Германии отзываются с глубочайшим презрением, и совершенно напрасно, потому, что в нем, и только в нем, отнюдь же не в вышеозначенном буржуазном слое рабочей массы, заключается и весь ум, и вся сила будущей социальной революции» (стр. 8).
Зато у немцев наоборот: там правительство,
с одной стороны, опирается на хорошее и пр. войско, а с другой — «на верноподданнический патриотизм, на национальное безграничное честолюбие и на то древнее историческое, столь же безграничное послушание и богопочитание власти, которыми отличаются поныне немецкое дворянство, немецкое мещанство» (bourgeoisie), «немецкая бюрократия, немецкая церковь, весь цех немецких ученых и под их соединенным влиянием нередко, увы! и сам немецкий народ» (стр. 11).
«Оказывается, что Пруссия съела Германию. Значит, доколе Германия останется государством», несмотря ни на какие мнимолиберальные, конституционные, демократические «и даже социально-демократические формы, она будет по необходимости первостепенной и главной представительницей и постоянным источником всех возможных деспотизмов в Европе» (стр. 11).
С середины XVI века — до 1815 г. главный источник всех реакционных движений — Австрия (id est [то есть. Ред.] как представительница Германии); с 1815 по 1848 г. — разделилась между Австрией и Пруссией с преобладанием первой из них (Меттерних) (стр. 12); «с 1815 года приступил к этому святому союзу чисто германской реакции, гораздо более в виде охотника, чем дельца, наш татаро-немецкий, всероссийско-императорский кнут» (стр. 13).
Чтобы снять с себя ответственность, немцы стараются уверить себя и других, что главным зачинщиком Священного союза была Россия. „В противность немецким социальным демократам, программа которых ставит первою целью основание пангерманского государства, русские социальные революционеры стремятся прежде всего к совершенному разрушению нашего“ (русского) „государства“ и т. д. (стр. 13).
Ради истины, те из желания защищать политику петербургского кабинета» (стр. 13), Бакунин дает немцам следующий ответ. Великий человек не упоминает даже о союзе при Екатерине и о русском влиянии на Францию со времени революции до Луи-Филиппа включительно, не говоря уж о создании Пруссии при помощи русских со времени Петра I. Не упоминает и об ее происках совместно с Англией с начала XVIII века для порабощения Европы. Он начинает с Александра I и Николая и изображает их деятельность следующим образом:
«Александр рыскал с конца в конец и много хлопотал и шумел; Николай хмурился и грозил. Но тем все и кончилось. Они ничего не сделали… потому, что не могли, оттого, что им не позволили их же друзья, австрийские и прусские немцы; им предоставлена была лишь почетная роль пугал» (bange machen), «действовали же только Австрия, Пруссия и,» „наконец, — под руководством и с позволения той и другой — французские Бурбоны против Испании“ (стр. 13, 14).
Россия только один раз выступила из своих границ — в 1849 г. для спасения Австрии от венгерской революции. Кроме того, в нынешнем веке она два раза душила польскую революцию с помощью Пруссии, столько же заинтересованной в этом, как и она сама. Разумеется, «Россия народная немыслима без польской независимости и свободы» (стр. 14).