Собрание сочинений [Том 1]
Шрифт:
В разговоре наступил перерыв. Хосефина бормотала что-то невразумительное. Она тоже казалась очень нервной. Ла Горда пыталась успокоить ее, обняв и поглаживая по спине.
– У Хосефины есть кое-что для тебя об Элихио, - сказала она мне.
Все вопросительно посмотрели на Хосефину.
– Несмотря на тот факт, что Элихио исчез с лица земли, - продолжала ла Горда, - он все еще один из нас, и Хосефина все время разговаривает с ним.
Все сразу стали очень внимательными и, переглянувшись, посмотрели на меня.
–
Хосефина глубоко вздохнула. Она казалась воплощением нервозности. Ее тело непроизвольно тряслось. Паблито уложил ее на пол, лег на нее и стал энергично дышать диафрагмой, заставляя ее дышать в унисон с ним.
– Что он делает?
– спросил я ла Горду.
– Разве ты не видишь?
– резко ответила она.
Я прошептал, что понимаю, что он хочет ее расслабить, но эта процедура для меня внове. Она сказала, что Паблито передает Хосефине энергию, поместив среднюю часть тела, где у мужчин ее избыток, напротив матки Хосефины, где женщины хранят энергию.
Хосефина села и улыбнулась мне. Она выглядела совершенно расслабленной.
– Я действительно все время встречаю Элихио, - сказала она.
– Он ждет меня каждый день.
– Как получилось, что ты никогда об этом не говорила?
– спросил Паблито недовольным тоном.
– Она говорила мне, - вмешалась ла Горда, а затем принялась пространно объяснять, как много значит для всех нас доступность Элихио. Она добавила, что ожидала от меня знака, чтобы передать слова Элихио.
– Не ходи вокруг да около, женщина, - закричал Паблито. Скажи нам, что он говорил.
– Эти слова не для тебя!
– воскликнула ла Горда.
– Для кого же они тогда?
– спросил Паблито.
– Они для Нагваля, - указала она на меня.
Ла Горда извинилась, что повысила голос. Она сказала, что все, что говорил Элихио, было сложным, загадочным и она не может в этом разобраться.
– Я просто слушала его, это все, что я могла делать - слушать его.
– Ты хочешь сказать, что тоже встречала Элихио?
– спросил Паблито голосом, в котором была смесь нетерпения и злости.
– Да, - ответила ла Горда почти шепотом.
– Я не могла об этом говорить, потому что я должна была ждать его.
Она указала на меня, а затем толкнула меня обеими руками. Я потерял равновесие и шлепнулся на бок.
– Что это такое? Что ты с ним делаешь?
– спросил Паблито очень сердито.
– Это что - проявление индейской любви?
Я повернулся к ла Горде. Она сделала знак, чтобы я успокоился.
– Элихио сказал, что ты - Нагваль, но ты не для нас, - сказала Хосефина.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Я не знал, как воспринимать заявление Хосефины. Я ждал, пока заговорит кто-нибудь еще.
– Ты чувствуешь облегчение?
– испытующе спросила меня ла Горда.
Я сказал им, что у меня вообще нет никакого мнения.
Нестор поднялся и посмотрел на ла Горду. Он сказал ей что-то на языке масатек. Это звучало как приказание или просьба.
– Расскажи нам все, что ты знаешь, - продолжал он по-испански.
– Ты не имеешь права играть с нами и держать при себе нечто столь важное.
Ла Горда запротестовала. Она сказала, что утаила все, что знала, по просьбе Элихио. Хосефина кивком подтвердила ее слова.
– Он говорил все это тебе или Хосефине?
– спросил Паблито.
– Мы были вместе, - сказала ла Горда едва слышным шепотом.
– Ты хочешь сказать, что вы с Хосефиной были вместе в сновидении?
– У Паблито перехватило дыхание. Удивление в его глазах соответствовало тому потрясению, которое, казалось, прокатилось по остальным.
– Что в точности сказал Элихио вам двоим?
– спросил Нестор, когда прошел шок.
– Он сказал, что я должна попытаться помочь Нагвалю вспомнить левую сторону, - сказала ла Горда.
– Ты понимаешь, о чем она говорит?
– спросил меня Нестор.
Было бы невероятно, если бы я понимал. Я сказал, чтобы они обратились за ответом к самим себе. Но никто из них не высказал никаких предположений.
– Он говорил Хосефине и другие вещи, которых она не может вспомнить, - сказала ла Горда.
– Поэтому мы действительно в затруднении. Элихио сказал, что ты определенно Нагваль и что ты должен нам помочь, но что ты не для нас. Только вспомнив свою левую сторону, ты сможешь взять нас туда, куда мы должны идти.
Нестор заговорил с Хосефиной отеческим тоном, побуждая ее вспомнить, что именно сказал Элихио. Он не настаивал на том, чтобы я вспоминал что-то, что, видимо, было каким-то кодом, поскольку никто из нас не видел в этом никакого смысла. Хосефина моргала и корчила рожи, как если бы на нее давил тяжелый груз - она и на самом деле выглядела как тряпичная кукла, которую расплющили. Я с тревогой наблюдал.
– Не могу, - сказала она наконец.
– Когда он со мной разговаривает, я знаю, что он говорит, но сейчас я не могу вспомнить. Не выходит.
– Не помнишь ли ты каких-нибудь слов?
– спросил Нестор.
– Просто каких-нибудь отдельных слов?
Она потрясла головой.
– Нет, - сказала она через секунду.
– Какого рода сновидениями ты занимаешься?
– спросил я.
– Только теми, которые знаю, - бросила она.
– Я рассказывал тебе, как я делаю свои, - сказал я.
– Теперь расскажи мне о своих.
– Я закрываю глаза и вижу стену, похожую на плотный туман; там меня ждет Элихио. Он проводит меня сквозь нее и, наверное, показывает мне всякие вещи. Я не знаю, что мы делаем, но мы что-то делаем вместе, а затем я возвращаюсь и забываю увиденное.