Собрание сочинений, том 25, ч.1

Энгельс Фридрих

Упоминавшийся С. Гёрни показал;

[1664.] «В настоящее время» (в 1848 г.) «наблюдается сокращение оборотов и большое изобилие денег». — (№ 1763.) «Я не думаю, чтобы недостаток капитала был причиной, которая так высоко погнала вверх ставку процента; то был страх (the alarm), трудность получить банкноты».

В 1847 г. Англия уплатила загранице по меньшей мере 9 миллионов ф. ст. золота за ввезенные продукты питания. Из них 7¹/₂ миллиона взяты из Английского банка и 1¹/₂ из других источников (стр. 245). — Моррис, управляющий Английским банком, заявил:

[3800.] «К 23 октября 1847 г. государственные ценные бумаги и акции каналов и железных дорог были уже обесценены на 114752225 фунтов стерлингов» (стр. 312).

Тот же Моррис в ответ на вопрос лорда Дж. Бентинка показал:

[3846.] «Известно ли вам, что весь капитал, помещенный в ценные бумаги и товары всякого рода, обесценился настолько, что сырье — хлопок-сырец, шелк-сырец, сырая шерсть, — посылалось на континент по тем же бросовым

ценам и что… сахар, кофе и чай распродавались с аукциона?» — «Нация неизбежно должна была принести значительные жертвы, чтобы справиться с отливом золота, вызванным колоссальным ввозом продуктов питания». — [3848.] «Не думаете ли вы, что было бы лучше потревожить 8 миллионов ф. ст., лежащих в хранилищах банка, чем пытаться возвратить золото с такими жертвами?» — «Нет, я не думаю этого».

А вот комментарии к этому героизму. Дизраэли допрашивает г-на У. Коттона, директора и бывшего управляющего Английским банком:

«Как велик был дивиденд, полученный акционерами Банка в 1844 году?» — «7 % годовых». — «А дивиденд 1847 года?» — «9 %». — «Уплачивает ли Банк в текущем году подоходный налог за своих акционеров?» — «Конечно». — «Сделал ли это Банк и в 1844 году?» — «Нет»^{144}. — «В таком случае, следовательно, этот банковский акт» (1844 г.) «был очень даже в интересах акционеров. Значит, результат таков, что со времени введения в действие нового закона дивиденд акционеров повысился с 7 % до 9 %, и, кроме того, подоходный налог уплачивается теперь Банком, тогда как прежде он должен был уплачиваться акционерами?» — «Совершенно верно». — (№№ 4356–4361.)

Г-н Пиз, провинциальный банкир, сообщает следующее относительно образования денежных запасов в банках во время кризиса 1847 года:

(4605.) «Так как банк был вынужден все более повышать свой процент, то опасения стали всеобщими; провинциальные банки увеличили свои золотые запасы, равно как и суммы банковых билетов; и многие из нас, которые, быть может, в обычное время держали у себя лишь несколько сот фунтов в золоте или в банкнотах, стали немедленно накоплять тысячи фунтов в денежных сейфах и конторках, так как царило полное неведение относительно дисконта и способности векселей обращаться на рынке, и таким образом последовало всеобщее накопление денежных запасов».

Один член комиссии замечает:

(4691.) «Следовательно, какова бы ни была причина в течение последних 12 лет, результат во всяком случае был больше в пользу ростовщика и торговца деньгами, чем в пользу производительного класса вообще».

В какой мере эксплуатируют торговцы деньгами кризисные условия, показывает Тук:

«В производстве металлоизделий Уорикшира и Стаффордшира многие заказы на товары в 1847 г. были аннулированы, потому что ставка процента, которую должен был платить фабрикант за учет своих векселей, более чем поглотила бы всю его прибыль» (.№ 5451).

Возьмем теперь другой, уже ранее цитированный парламентский отчет: «Report from Select Committee on Bank Acts, communicated from the Commons to the Lords, 1857» (в дальнейшем цитируется как «В. С.» 1857). Вот что показывал на допросе г-н Норман, директор Английского банка и главное светило среди сторонников «currency principle» [115] :

(3635.) «Вы сказали, что держитесь того взгляда, что ставка процента зависит не от количества банкнот, а от спроса и предложения капитала. Не соблаговолите ли вы пояснить, что понимаете вы под капиталом кроме банкнот и металлических денег?» — «Я полагаю, что обычное определение капитала таково: это товары или услуги, употребляемые в производстве». — (3636.) «Все ли товары вы охватываете словом капитал, когда говорите о ставке процента?» — «Все товары, употребляемые в производстве». — (3637.) «Все это вы понимаете под словом капитал, когда говорите о ставке процента?» — «Да. Допустим, что хлопчатобумажному фабриканту требуется хлопок для его фабрики; по всей вероятности, он раздобудет его таким образом, что получит ссуду у своего банкира, отправится с полученными таким путем банкнотами в Ливерпуль и купит хлопок. Что ему действительно требуется, так это хлопок; банкноты или золото ему требуются только как средство получить хлопок. Или, например, ему требуются средства для оплаты рабочих; тогда он снова занимает банкноты и уплачивает ими заработную плату своим рабочим; рабочим, в свою очередь, требуется пища и квартира, и деньги являются средством платежа за них». — (3638.) «Но ведь процент платится за деньги?» — «Конечно, прежде всего; но возьмите другой случай. Допустим, что фабрикант покупает хлопок в кредит, не беря ссуды в банке; тогда разница между ценой за наличный расчет и ценой в кредит в момент истечения срока и будет мерой процента. Процент существовал бы, даже если бы вообще не было на свете денег».

115

«Currency principle» («Принцип денежного обращения»), или «денежная школа», — одна из разновидностей школы, выступавшей с количественной теорией денег. Ее представители утверждали, что стоимость и цена товаров определяются количеством денег в сфере обращения. Они ставили своей целью поддержание устойчивого денежного обращения и единственное средство для этого видели в обеспечении обязательного золотого покрытия банкнот и регулировании их эмиссии в соответствии с импортом и экспортом благородных металлов. Исходя из своих ложных теоретических посылок, «денежная школа» усматривала решающую причину экономических кризисов перепроизводства в нарушении прокламируемых ею законов денежного обращения. Теория «денежной

школы» была популярна в Англии в первой половине XIX века. Однако попытки правительства Англии опереться на эту теорию (банковский акт 1844 г.) не имели никакого успеха и только подтвердили всю ее научную несостоятельность и полную непригодность для практических целей (см. также настоящий том, глава XXXIV ««Принцип денежного обращения» и банковское законодательство 1844 года»). — 459.

Этот самодовольный вздор вполне достоин этого столпа «currency principle». Прежде всего, гениально открытие, что банкноты или золото являются средством что-нибудь купить, что их берут взаймы не ради них самих. И отсюда должно следовать, что процентная ставка регулируется чем? Спросом и предложением товаров, хотя мы до сих пор знали только, что они регулируют рыночные цены товаров. Но с одинаковыми рыночными ценами товаров совместимы совершенно различные ставки процента. — И дальше такая мудрость. На правильное замечание: «Но ведь процент платится за деньги», которое, конечно, заключает в себе вопрос: какое отношение к товарам имеет процент, получаемый банкиром, который вовсе не торгует этими товарами? И разве фабриканты, затрачивающие эти деньги на самых различных рынках, т. е. на рынках, где господствует совершенно различное соотношение спроса и предложения употребляемых в производстве товаров, не получают денег по одинаковой процентной ставке? — На этот вопрос наш блестящий гений отвечает: если фабрикант покупает хлопок в кредит, «то разница между ценой за наличный расчет и ценой в кредит в момент истечения срока и будет мерой процента». Наоборот. Существующая ставка процента, регулирование которой пытается разъяснить гений Нормана, определяет разницу между ценой за наличный расчет и ценой в кредит до истечения срока. Прежде всего надо продать хлопок по его цене за наличный расчет, а эта цена определяется рыночной ценой, которая, в свою очередь, регулируется состоянием спроса и предложения. Допустим, что цена = 1000 фунтам стерлингов. На этом кончается сделка между фабрикантом и хлопковьм маклером, поскольку идет речь о купле-продаже. Но сюда присоединяется вторая сделка. Сделка между кредитором и заемщиком. Стоимость в 1000 ф. ст. дается фабриканту в ссуду хлопком, а он должен возвратить ее деньгами, скажем, через три месяца. Тогда проценты с суммы в 1000 ф. ст. за три месяца, устанавливаемые в соответствии с рыночной ставкой процента, и составят надбавку к цене за наличный расчет. Цена хлопка определяется спросом и предложением. Но цена ссуженной стоимости хлопка, 1000 ф. ст. на три месяца, определяется ставкой процента. И тот факт, что сам хлопок превращается таким образом в денежный капитал, служит для г-на Нормана доказательством того, что процент существовал бы, даже если бы вообще не было на свете денег. Не будь вообще денег, во всяком случае не было бы общей ставки процента.

Прежде всего, вульгарно представление о капитале как о «товарах, употребляемых в производстве». Поскольку эти товары фигурируют как капитал, их стоимость как капитала, в отличие от их стоимости как товаров, выражается в прибыли, которая получается от их производительного или торгового применения. И норма прибыли безусловно имеет всегда известное отношение к рыночной цене купленных товаров и к их спросу и предложению, но определяется она совсем другими обстоятельствами. И что ставка процента в общем имеет предел в норме прибыли, в этом нет никакого сомнения. Но пусть г-н Норман прямо скажет нам, чем определяется этот предел. Определяется же он спросом и предложением денежного капитала в отличие от всех других форм капитала. Но можно было бы дальше спросить: каким образом определяется спрос и предложение денежного капитала? Не подлежит сомнению, что существует скрытая связь между предложением вещественного капитала и предложением денежного капитала, равно как и то, что спрос промышленных капиталистов на денежный капитал определяется условиями действительного производства. Вместо того чтобы разъяснить нам это, г-н Норман раскрывает нам ту премудрость, что спрос на денежный капитал не тождествен со спросом на деньги как таковые; — и только эту премудрость, потому что в глубине души у него, у Оверстона и других пророков «currency principle», таится нечистая совесть, так как они путем искусственного законодательного вмешательства стремились сделать капитал из средства обращения как такового и повысить ставку процента.

Обратимся теперь к лорду Оверстону, alias^{145} Самюэлу Джонсу Лойду, и посмотрим, как ему приходится объяснять, почему он взимает 10 % за свои «деньги», раз так редок в стране «капитал».

(3653.) «Колебания ставки процента происходят по одной из двух причин: изменения стоимости капитала»

(Превосходно! Ведь стоимость капитала и есть, вообще говоря, ставка процента! Следовательно, изменение ставки процента происходит здесь от изменения ставки процента! «Стоимость капитала», как мы раньше показали, теоретически никогда не понимается иначе. Или, быть может, г-н Оверстон понимает под стоимостью капитала норму прибыли, — тогда глубокий мыслитель возвращается к тому, что ставка процента регулируется нормой прибыли!)

«или изменения количества имеющихся в стране денег. Все значительные колебания ставки процента, значительные или по продолжительности или по амплитуде колебаний, могут быть явственно сведены к изменениям в стоимости капитала. Наиболее убедительной практической иллюстрацией этого факта может служить повышение ставки процента в 1847 г. и затем в последние два года» (1855–1856); «меньшие колебания ставки процента, вытекающие из изменения количества имеющихся денег, невелики как по их амплитуде, так и по их продолжительности. Они происходят часто, и чем они чаще, тем скорее они достигают своей цели»,