Собрание сочинений (Том 2)
Шрифт:
– Чья ты такая?
Девочка всхлипнула.
– Я-то? Ничейная.
– Как так - ничейная?
– поразился матрос.
– А ну-ка, не плачь, рассказывай.
Расстреляли у Нюты родителей.
И мать и отца.
Осиротили её офицеры белые, из войск Колчака.
Нюта жила в Приуралье. В городке на реке Миасс.
Здесь над речкой, над самой кручей в общей могиле лежат партизаны. Гордей Надеждин - командир партизанский, машинист паровозный - Нютин отец. Пелагея Надеждина - Нютина мать.
Белые и Нюту
– Где партизанский щенок?!
Да люди добрые девочку спрятали. Три дня отсидела в соседских она погребах. А после, туманной ночью вывезли Нюту за линию фронта.
Машинисты, друзья отца, доставили девочку в Питер. Здесь в Петрограде тётка жила у Нюты. Жила, да уехала. Куда - неизвестно.
И вот Петроград - и Нюта совсем одна.
– Вон оно что, - произнёс матрос, сдвинул на лоб бескозырку. ("Гав-ри-ил", - по складам про себя прочитала Нюта.) - Ничейная? Кто сказал, что ничейная!
– повысил голос матрос.
– Не может такого быть. А ну, подымайся.
Петроград: Невский, Литейный, Садовая. Зимний дворец в сотни окон своих глядит. Знамя на Смольном, как боец, на часах стоит. Мойка, Фонтанка, Невка, река Нева. Выборгская, Нарвская, Петроградская сторона.
Весна, 1919 год. Шагает матрос-балтиец, Нюту с собой ведёт.
СМИРНО, БАЛТИЙСКИЙ ФЛОТ!
Тяжёлое, лютое время. Колчак наступает с востока. Деникин с юга. В Балтийском море английский флот.
Душат, душат враги Россию. Им бы к ногтю Советскую власть. Им бы снова: заводы - богатым, землю - богатым, воздух - богатым. Бедным снова аркан на шею. Им бы Нюту в их ненасытную пасть.
Финский залив. Крепость морская - Кронштадт. Вот и трап на борту "Гавриила".
– А ну-ка смелей, братишка.
Робко ступает Нюта. Море слева, море справа, море со всех сторон. Сбегаются к трапу матросы.
– Глядите, Виров.
– Виров дитя ведёт.
– Смирно, Балтийский флот!
Улыбается Виров:
– Вольно, братишки.
Поднялись с Нютой они на палубу. Железо слева, железо справа, железо со всех сторон.
Обступили Нюту матросы.
– Нюта, - представил девочку Виров. С друзьями Нюту знакомит: Старший матрос Наливайко, минёр Иванов, торпедист Печенега, котельный матрос Наджми, смазчик второго разряда товарищ Ли, комендоры* Хохлов и Зига.
_______________
* К о м е н д о р ы - морские артиллеристы.
Поклонились матросы Нюте. Растерялась, смутилась Нюта, как суслик в норку, за Вирова шмыг.
– Вот те и раз!
– развёл руками старший матрос Наливайко.
– Был батыр, и нет батыра, - заявил котельный матрос Наджми.
– Хи-хи, - хихикнул смазчик товарищ Ли.
– Боягуз*, - произнёс торпедист Печенега.
_______________
* Б о я г у з - трусливый.
– А вот и нет, - вдруг сказала Нюта и смело вышла в матросский круг.
Улыбнулись матросы.
– Вот это другое дело. Зачислить
БОЦМАН ВАНЮТА
– Что тут, приют?
– расшумелся боцман Семён Ванюта.
– Да по какому уставу, какому приказу, чтобы на боевом корабле дитё! К тому же, кхе-кхе... особа женского полу.
Пытается Виров всё объяснить Ванюте. Мол, случай редкий. Родные расстреляны. Тут чуткость большая нужна.
– Но, но!
– прикрикнул Ванюта.
– Все вы теперь агитаторы. Расстреляны? Подумаешь, чем удивил. Да нынче расстрелянных, нынче повешенных, нынче этих бездомных сирот!.. Эх, жизнь ни в копейку пошла человечья! Как снег по зиме - не в цене.
Ванюта хоть ростом не очень выдался. Да телом крепок, надёжно сбит. Ремень, как обруч, обхватил животину. Челюсть железной подковой торчит. Желваки на лице и слева и справа, словно поднял два голыша у моря и сунул себе за щёки.
Ванюта пятнадцатый год на флоте.
В Цусимском* бою тонул. У Готланда* в бою тонул. Дважды ранен. Дважды контужен. Две медали лежат у него в сундучке.
_______________
* Цусимский бой произошёл в русско-японскую войну в 1904 году.
* Б о й у Г о т л а н д а - один из морских боёв первой мировой войны.
– Это, если каждого да пожалеть, - не утихает Семён Ванюта, - каждого да на корабль, флот от груза такого потопнет.
– Семён Захарыч, да пусть же останется. Она же в воробьиное пёрышко вес.
– Молчать!
– Эх, киркой не пробьёшь сердце!
– Ну-ну, разговорчики!..
– Тише, тише, товарищ боцман. Хоть и флот, а Советская нынче власть.
– Ну его, - ругнулись матросы.
– Ступай к комиссару.
– К комиссару?
– А что же, в самый оно аккурат.
ДЕВОЧКА СПИТ
Комиссаром на "Гаврииле" свой человек, из флотских - бывший матрос Лепёшкин. Николай Петрович Лепёшкин - он и есть комиссар.
О чём и как с ним беседовал Виров, о том неизвестно. Не скоро вернулся назад матрос. Только шёл - лицо как огнём светилось.
– Порядок?
– кричат матросы.
– Порядок.
– Полный?
– Полнейший. А как же - на то комиссар!
Ночь. Матросский кубрик. Четыре постели. Справа и слева, по две, одна над другой. Слева на верхней лежит Анюта. На нижней Виров. Рядом храпит Печенега. Сверху направо, так же как Нюта, свернулся в калачик товарищ Ли.
Лежит в сторонке Нютино платьице, лёгкое платьице из бумазеи. Полусапожки в углу стоят.
Устала, забылась, уснула Нюта. На новом месте Нюта видит свой первый сон.
Утро. Берег Миасса. Нюта, мать и отец. Тоже весна. Только не этого, прошлого года. Вишни кругом в цвету. Луговина покрыта кашкой.
Солнце катит по небу.
"Много вёсен тебе, Анюта!" - солнце кричит Анюте.
Речка бежит певунья. Плещет в песок голубой волной:
"Много вёсен тебе, Анюта!"
Ветер ласкает травы.