Собрание сочинений (Том 2)

Алексеев Сергей Трофимович

Нюта живёт при прачечной. В одноэтажном кривом бараке, с окнами в дальний двор. Виров списан сюда с эсминца. При бане и прачечной он ездовой: бельё развезти, дров привезти, напилить, наколоть - вот и вся у него работа.

Ездовых не один, а три. Дядя Дунай, дядя Архип и третий - Василий Виров. Оба дяди не моряки, а солдаты Кронштадтского гарнизона. Обоим по сорок лет. По негодности к строю оба приписаны к бане. Виров среди них что дуб в мелколесье. Ударит в кругляк - гудит топорище.

Кобылу свою, если та заупрямится, как телёнка, сгребёт в охапку и между дышел в момент поставит.

Как на чудо, сбегаются прачки глядеть на Вирова.

Нюте и здесь неплохо. А в чём-то, пожалуй, и лучше. Кронштадт - не корабельная палуба, не сотня квадратных саженей. Кронштадт - город: площади, улицы. Можно сбегать на Якорную, можно сходить на Июльскую. Да и Флотская - чем не улица. Напоминает Нюте родной Миасс.

А вот Виров совсем загрустил. Нет ему жизни без моря. Кончает Виров работу, к морю быстрей спешит... Сядет у берега. Долго сидит один. Всё смотрит и смотрит на воду, на синюю даль и ширь.

– Водица... Родная... Соль и бурун.

Потом нагнётся, почерпнёт ладонью воду, брызнет себе в лицо. И чудится вдруг балтийцу, будто бы шторм опалил его. Дышит, дышит Виров морской прохладой, не может от моря уйти.

Если бы солнце прогнали с неба. Если бы птицам сломали крылья, а рыб не пустили в воду. Если бы детям - запрет смеяться. Так вот и Вирову.

Стонет, тоскует по морю, плачет навзрыд душа.

И Нюта места себе не находит.

– Это я принесла беду! Я, - повторяет Нюта.

ПРОСНУЛСЯ ОДНАЖДЫ ВИРОВ...

"Эх, Лепёшкин, Лепёшкин, товарищ Лепёшкин!" - не может Нюта простить комиссару, что списали балтийца на берег.

Жалеет Нюта Вирова. Понимает, что у того на душе. Глянет, что едет он на кобыле, сердце щемит. Матрос на кобыле! Комендор - и вдруг с сыромятным кнутом.

Достаётся кобыле от Вирова.

– У, безногая, у, колченогая!
– то и дело матрос кричит.

Достаётся кронштадтским прачкам.

Достаётся обоим дядям:

– У, безрукие, чёрт побери!

Срывает Виров на окружающих злость. Только Нюту одну не трогает.

Нет-нет забегут с "Гавриила" навестить моряка приятели. То Наливайко, то Зига, то Наджми, то товарищ Ли. Посидят, об эсминце ему расскажут... Матросы уйдут, а Виров опять за своё. И снова несётся:

– У, безногая, у, колченогая. У, безрукие, чёрт побери!

Задумалась Нюта. Хочется Вирову ей помочь.

– Дядя Василий!

– Ну что?

– Давай так, чтобы я на Марфутке ездила. (Марфутка это и есть кобыла.)

Отрицательно качает матрос головой.

– Дядя Василий?

– Ну что?

– А если так, чтобы вовсе забыть про море?

Отрицательно

качает матрос головой.

Как же помочь балтийцу? Думала, думала Нюта. И вдруг...

Проснулся однажды Виров. Глянул - нет Нюты. Пустует её кровать.

Вскочил как ужаленный Виров.

К дяде Дунаю:

– Где Нюта?!

К дяде Архипу:

– Где Нюта?!

Прачек криком перепугал:

– Где Нюта? Где Нюта? Где Нюта?

Нет Нюты.

"СОВЕСТЬ, ТОВАРИЩ, ЗНАЙ!"

Москва. Привокзальная площадь. Булыжник-вторец лежит.

Вышла на площадь Нюта, осмотрелась по сторонам.

– Куда тебе, девочка?

– Мне-то? К товарищу Ленину.

– К Ленину? По Мясницкой давай ступай.

Обгоняет Нюта прохожих. Полусапожки чеканят шаг.

Вот и Лубянская площадь. Стена Китай-города украшает вид. Остановилась Нюта.

– Куда тебе, девочка?

– Мне-то? К товарищу Ленину.

– К Ленину?! По Никольской давай ступай.

Шествует Нюта. Обгоняет прохожих. Полусапожки чеканят шаг.

Вот и Красная площадь. Знаменитая площадь. Замерла Нюта. Чудом из сказки Кремль-богатырь стоит.

– К Ленину?
– переспросил часовой у Нюты.
– Да откуда же ты такая?

Нюта ткнула на свою бескозырку.

– А, понятно. Черноморский, сдаётся, флот.

– Балтийский, - поправила Нюта.

– Ну, а зачем тебе к Ленину?

Нюта замялась. Что же ему сказать?

– По важному делу.

– Понятно. Значит, по адресу.

Часовой, красноармеец в длинной шинели, повёл Нюту к приёмной Ленина.

– Только ты совесть, товарищ, знай!
– неожиданно грозно сказал провожатый.
– Не чаи распивать идёшь. Сказала, что надо. "Спасибо. Будьте здоровы, простите, Владимир Ильич".

К Ленину Нюта попала только под вечер. Очень занят Владимир Ильич. Выступал на каком-то заводе. Провёл одно за другим три ответственных заседания. Принимал делегатов с Восточного фронта. Отправлял телеграммы на Южный. В номер газеты "Правда" срочно кончал статью. Не перечислить всех ленинских дел. А всё же время нашёл для Нюты.

Дожидалась Нюта в приёмной Ленина, не заметила, как заснула. Вдруг слышит сквозь сон слова:

– Товарищ ко мне?

– К вам, Владимир Ильич.

– Давно отдыхает?

– Не менее часа.

– Ну что же - тогда будите.

"ПОНЯТНО, ТОВАРИЩ ЛЕНИН"

Нюта вошла в кабинет. Вот он, товарищ Ленин. Не очень рослый, не очень низкий. Не худой и не полный. Молод - не скажешь. Старым - не назовёшь.

Улыбается Ленин:

– Будем знакомы - Владимир Ильич.

– Нюта, - ответила Нюта.