Собрание сочинений (Том 2)
Шрифт:
– Я есть хочу, - вдруг сказал Гошка.
Ему и в самом деле захотелось есть: то ли утром плохо позавтракал, то ли воздух весенний подействовал.
Отец посмотрел на часы:
– Да, вроде пора. Два часа уже. Возьми пока бутерброд в сумке. Пожуй...
Гошка достал с заднего сиденья авоську и развернул бумагу:
– Я вот этот возьму, с сыром. А ты?
– Бери! Бери!
– согласился отец.
– Я потом.
Гошка с жадностью впился в бутерброд:
– Вкусно!
Вскоре
"Им хорошо!
– почему-то подумал Гошка.
– Едут куда-то, песок везут и смеются!"
Трактор с прицепом шел посередине дороги, и объехать его было трудно.
Отец посигналил, заезжая чуть влево, но тракторист, видно, его не услышал.
– Пропустите, красавицы!
– крикнул отец.
– В песочек играете?
– Это не песочек, дядя, а минеральные удобрения! Знать надо! А еще начальство, ай-ай! Булки-то вон небось едите, а не знаете простых вещей! засмеялись девушки с нескрываемым ехидством.
Гошка смутился. Даже бутерброд опустил на колени да так и замер с полным ртом. "Проехать бы скорее!"
– Гриш, а Гриш! Пропусти-ка дядю с дитем!
– крикнула одна из девушек куда-то вперед - видно, трактористу.
Тракторист, наверно, понял не сразу, о чем речь.
– Да вправо подай! Вправо! Машина тут обгоняет!
– пояснила девушка.
Наконец трактор резко крутанул вправо и двинул прицеп на обочину.
– Привет нижайший!
– театрально поклонился молодой тракторист, махнув кепкой, когда они проехали мимо.
– Бедовые девчата!
– произнес отец.
– Таким пальца в рот не клади! Да ты ешь, ешь, - добавил он, заметив, что Гошка все еще держит бутерброд на коленях.
Вдали, где дорога круто сворачивала влево, показался обоз. Телег шесть - восемь.
– Видно, они! Прибавим газку!
– весело сказал отец.
– Пап, а почему они нас начальством обозвали?
– спросил Гошка, дожевывая бутерброд.
– И там, на ферме, тоже?
– Деревня!
– весело сказал отец.
– Для них что ни машина начальство!
– А "Волги" у них тоже есть, - вспомнил Гошка.
– Ребята там говорили, помнишь?
Отец промолчал, и Гошка тоже не стал больше спрашивать.
Через несколько минут они нагнали последнюю подводу с навозом. На ней сидел мальчишка лет тринадцати-четырнадцати с растрепанными русыми волосами и веснушками на лице.
– Николай Петрович не с вами?
– спросил отец.
– На первой подводе он, - сказал мальчишка, показывая вперед.
– А ну, посторонись!
Мальчишка дернул лошадь
Так, сигналя и выкрикивая "посторонись!", они объехали несколько подвод, пока не нагнали первую. На ней и верно рядом с возницей-мальчишкой сидел Николай Петрович Остров.
Увидев отца, он сказал вознице: "Подожди!" - и соскочил с телеги:
– Здравствуй, Василь Василич! Какими судьбами?
– Да вот ищем тебя всюду, - сказал отец.
– Приехал, как и обещал, чтоб договориться...
Николай Петрович провел рукой по загорелому лицу, будто вспоминая, о чем это отец с ним собирался договориться.
Но оказалось, он помнил.
– Догадываюсь, да только не сердись, Василь Василич, не могу сейчас. Дел - во!
– И он провел указательным пальцем по кадыку.
– Ребята, видишь, ждут, и там, на поле, - народ. Не могу. К вечеру давай. Часам к шести вернусь, может, к пяти...
– А с председателем ты говорил?
– спросил отец.
– Да говорил. Он не против, - сказал Николай Петрович и бросил подошедшим ребятам: - Сейчас едем! Подождите! Сейчас!.. Только тебе бы тоже не мешало с ним побалакать. Ведь он и не знает тебя, хоть ты и из нашенских. Может, сам помнишь его, Сашку-то Егорова? Однолетки мы, вместе росли.
– Не помню. И как мне помнить!
– развел руками отец.
– Где искать-то его?
– С утра был в Сергиевке. Смотай! На машине пара пустяков! посоветовал Николай Петрович.
– А что до сруба, так и не знаю прямо. Говорить-то о чем? Бери!
– Как - о чем?
– удивился отец.
– А цена? А рабочие? Кто же ставить его будет?
– О цене какой разговор! Не на базаре! Строил я дом не себе, знаешь! Да вот как стряслось с Иваном... Не до цены тут! Бери, как есть!
– просто сказал Николай Петрович.
– А вот с рабочими прямо и не знаю как! Кто сейчас может? Не сердись, Василь Василич, пора мне!
– опять торопясь, добавил он.
– Давай к вечеру! А пока председателя поищи. Не откажет он. Обещал...
Гошка слушал весь этот разговор из машины, а сам все посматривал на важных мальчишек, сидевших на подводах или стоявших возле лошадей. Гошке было завидно.
Наконец к нему подошел какой-то мальчишка.
– Звать-то как?
– полюбопытствовал он.
– Георгием, - солидно сказал Гошка.
– Что ж ты, так вот и ездишь все?.. В машине?..
– опять спросил мальчишка.
– В каком классе-то? В третьем?
Гошка почему-то покраснел, может, потому, что его приняли за третьеклассника, и сам спросил:
– А ты?
– Я? Четвертый кончаю, в пятом буду скоро, - ответил мальчишка, к полному удивлению Гошки. Он был и росл, и серьезен, и по лицу никак не походил на четвероклассника.