Собрание сочинений (Том 3)
Шрифт:
И в отчаянии прижимала его к груди, словно его уже отрывали от нее.
Таня сидела с шофером в кабине. Огромный сверток с детским приданым лежал у нее на коленях. Под суровыми, даже гневными усиками Танины губы складывались в веселую усмешку.
Грузовик деловито бежал через степь, окаченную зноем. Сквозь зной величаво смотрели древние горы, как бежит куда-то небольшой грузовик по человечьим вечным делам.
Бежал он мимо гор, а потом мимо домика на окраине,
Сын поел и засыпал в материнских руках.
Засыпая, он высвободил из пеленок свой кулачок и приложил к щеке, будто пригорюнясь. И при виде этого девочка зарыдала еще пуще и укрепилась духом, все до конца ей прояснилось в ее судьбе.
… - Даже если б пришлось нам с тобой уволиться, — пламенно шептала она в крохотный, безмятежно спящий кулачок, — ну и что, другой работы не найдем, что ли? Хоть бы даже уехать пришлось — ну и что? Сядем в поезд, ту-ту, и уедем. И что угодно пускай говорят, у кого совести нет.
— Сейчас полковник с женой придут, — сказала санитарка. — Повидать тебя хотели. Ты подойди к окошку, побеседуй с ними.
Девочка не слушала, она разговаривала с сыном:
— И не надо больше врать — ой, как хорошо! Не надо мучиться, скрывать… А у полковника с женой мы попросим прощенья. Простите, что зря вас побеспокоили… И мы скажем людям нашу настоящую фамилию. Чтобы под правильной фамилией мы тут фигурировали, вот. Наде паспорт привезем, скажем — не понадобился, вот.
Санитарка хотела взять ребенка, чтобы унести. Девочка взглянула…
— Да ты что, боишься? — спросила санитарка.
— Ничего я не боюсь, — спокойно и степенно сказала девочка и отдала ей ребенка.
Оставшись одна, она застегнула халат, посмотрелась в зеркальце и пошла в коридор к открытому окну, откуда виден был просторный больничный двор, — повидаться с полковником и его женой.
Но не полковник с женой стояли во дворе, глядя на окна, а стояла там Таня с огромным, неудобным свертком в руках, смотрела на девочку и улыбалась до ушей.
— Таня! — закричала девочка…
Шло время.
Расцвела девочка, стала красивой молоденькой женщиной, гордой и уверенной в себе.
— Мы не погуляем после ужина? — спрашивали у нее. Она отвечала с усмешкой:
— Не могу, занята.
— А в кино?
— Спасибо, не могу. Меня сын ждет.
— Так возьмем и сына, — приставали к ней, тогда она бросала через плечо:
— Не принято с отдыхающими.
А пока она работала, десять нянек нянчили ее ребенка, все девчата, что были свободны в ту смену.
Катали его в колясочке, и носили на руках, и присаживались с ним на
Вечером Таня купала ребенка, укладывала в кроватку и садилась возле него со своим вышиванием. Девочка прибегала, спрашивала:
— Ну как?..
— Все в порядке, — отвечала Таня.
Зевая, она вкалывала иглу в шитье, расчесывала косу и ложилась спать, а у девочки было еще много разных дел, она принималась стирать — на ребенка и на себя, штопать, шить.
Она разувалась и ходила босая по комнате и кухне, чтобы никого не разбудить, ни сына, ни девчат. Стирая, набрызгает на пол, потом, развесив на веревке свои лифчики и сыновьи ползунки, возьмет тряпку и замоет пол быстро, ловко: так и горела всякая работа в ее руках.
Потом и она ложилась, поцеловав спящего сына и улыбнувшись ему, и засыпала мгновенно.
А когда девочка была выходная, она сама гуляла с сыном. Он стал еще милей и забавней, и она смеялась звонким, счастливым смехом, радуясь, что ее сын так хорош.
Приехали в санаторий актеры на двух военных машинах — пестрая, запыленная, шумная компания.
Ушли они в клуб, встреченные персоналом.
— Помогите, — сказал затейник, — помогите, товарищи, не справляемся с запросами, растут у людей потребности в культурном развлечении.
А шоферы, солдаты в форме пограничников — один постарше, другой помоложе, — пошли в парк полюбоваться его красотами, размяться после дороги.
В парке никого не было, потому что все ушли на концерт, — сидели в клубе, перед эстрадой, на которой выступали актеры.
Солдаты-шоферы гуляли вольно, кормили крошками рыбок в бассейне и нюхали цветы.
И вдруг увидели девочку, которая, повязав голову от солнца платком, полола грядку.
Солдаты пошли медленней и остановились.
— Здравствуйте, — сказал, постояв, солдат постарше.
— Здравствуйте, — сказала девочка, продолжая свое занятие.
— Разрешите вам помочь.
— Не требуется, — ответила девочка.
— Ну как же это, — сказал солдат постарше, — у нас совесть не спокойна, что мы стоим без дела, а вы работаете.
— А вы ее успокойте, — сказала девочка, с силой орудуя цапкой.
Солдат еще что-то хотел сказать, как вдруг у самого его локтя заплакал ребенок — солдат даже вздрогнул… Это девочкин сын заплакал в колясочке, стоящей за кустами, он спал, а его, должно быть, комар укусил или мошка, он и заплакал.
Девочка бросила цапку, отогнала мошку, сказала «ш-ш-ш» и натянула на колясочку полог из марли. А солдат постарше взял тем временем цапку и стал полоть еще ловчей, чем полола девочка.
— Вы только розы не повредите, — сказала девочка, примирившись с его помощью.