Собрание сочинений (Том 4)
Шрифт:
Налицо ситуация, где борются два положительных начала, а когда что-то с чем-то борется, то одно неизбежно побеждает. И вот - парадокс! Побежденное человеческое стало как бы ухмыляться над победившим гражданским. Да, мол, какой ценой победа-то, а? Укоризна в суде, праведная укоризна, спору кет.
Но, представьте себе, ведь и в случае победы человеческого гражданское стало бы укорять своего победителя точно теми же словами и аргументами. Да, мол, какой ценой победа-то, а? Преданием долга, обязанностей, профессиональной истины? Разве же это морально, по-человечески?
Да, вот такой парадокс. Избирая гражданское,
Таких парадоксов в жизни великое множество. Причем очень часто третьего не дано, и действительно приходится выбирать. Правда, на мой взгляд, в ситуации Александра Козаря такое третье, теоретически по крайней мере, могло бы быть. Подчеркиваю - теоретически, хотя, раз уж мы говорим о таких материях, как нравственное и гражданское, материи эти распространяются на всех действующих лиц конкретной ситуации, а не на одного лишь Козаря. Ведь бывший начальник цеха, ждущий пенсии, тоже не абстрактная фигура, а живое лицо. И, я полагаю, именно ему можно предъявить определенные - в данном случае и человеческие и гражданские вместе - требования. Без всякой, впрочем, обиды.
Итак, пожилой человек, инженер, судьба которого, жизнь которого для нас - загадка. Однако при всех привходящих личных обстоятельствах остаются все те же важные всякому критерии: совесть и дело.
Если дело не получается, не по совести ли будет отказаться от него, отойти в сторону, передав дело другому, более профессиональному? Нет ли нарушения принципов чести и совести в том, что, не справляясь с делом, человек все же сидит на должности, от умелого исправления которой зависят и судьбы многих людей, и работа цеха, всего завода? Нет ли определенной меры бессовестности в том, что человек не способен или не желает объективно, по совести, дать оценку самому себе? Разве такая оценка - не совестливое, не честное, не человеческое и в то же время не подлинно гражданское дело?
Ситуация, разбираемая здесь, явно экстремального, как нынче говорят, конфликтного, скандального свойства. С возможными инфарктами, ощущением несправедливости, чьего-то карьеризма и прочими больными моментами. Человек, всю жизнь хорошо работавший, в конце долгого пути выдохся, а признать этого не хочет - это тоже острый вопрос.
Но есть и другой вариант. Человек, много лет работавший начальником цеха, не только план выполнял, но еще и воспитывал людей. В такой позиции рядом с ним непременно должны подрасти единомышленники, профессионалы, мастера - те, из кого он может спокойно, без спеха и инфарктов подготовить себе достойную смену. И сам же власть свою передать собственному, дорогому сердцу, ученику.
Красиво-то как! С точки зрения формы - бесспорная преемственность, с точки зрения содержания - продолжение твоего дела с пользой делу общему.
Когда говорят об учителе и учениках, чаще всего подразумевают школу, профтехучилище, ну, седоусого мастера, который наставляет окружающий его молодняк. Дальше фантазия, кажется, не идет. Но загляните в сферу науки! Какой уважающий себя академик, глава научной школы не назовет - да и не одного, а пяток, десяток!
– сменщиков себе. В армии по штатному расписанию известно, кто кого заменит, если грянет бой и погибнут командиры. Так почему же столь редко и неохотно говорят о смене на уровне
Итак, в выборе между нравственным и гражданским, в выборе, где для одного человека может и не оказаться выбора, вмешательство нравственного и гражданского со стороны может изменить ситуацию, освобождая человека от "криминального" решения.
Восхождение к новой профессиональной и деловой высоте может происходить почетнее, безболезненнее - с точки зрения нравственной и плодотворнее, продуктивнее - с точки зрения деловой. Но возможно это чаще всего при вмешательстве со стороны - именно со стороны, и стороны заинтересованной, "обиженной" - точнее, способной обидеться - в потенции, а не сверху.
Собственно говоря, в этом и заключен главный момент производственной (подчеркну - производственной, а не рабочей; это разное) педагогики: подготовлена безболезненная, преемственная смена лидеров в руководстве цехом, участком, бригадой или делается это в пожарном порядке, спешно, по необходимости.
Идеально, когда начальник цеха готовит себе смену, - в данном случае он педагог. Ибо в обязанности педагога входит взращение воспитанника, предоставление ему возможности для самостоятельного полета.
Когда мы воспаряем, нам кажется порой, что любимые учителя наши остались где-то внизу, ниже нас - по уровню знаний, информированности. Но ведь наша любовь к ним от этого не становится ниже, меньше, снисходительнее!
Благодарность учителю еще и в том состоит, что мы знаем его великодушие, по которому он в один прекрасный момент отступает в сторону, чтобы дать дорогу.
Производственная педагогика - а такая, я уверен, должна существовать - в смысле великодушия ничуть не отличается от педагогики школьной.
* * *
Пожалуй, мы достаточно детально исследовали главный порыв Александра Козаря, так сказать, изучили ствол этого дерева и оценили этот порыв в основном знаком плюс.
Пока работал мастером, в цех приходил первым, уходил последним, участок свой через год вывел из прорыва, а стаз начальником цеха, вывел из прорыва и цех. Дело, как говорится, сделал.
Но отчего же его - да и нас тоже - грызут сомнения?
Да потому, что у ствола есть ветви, и это обязательно. Ветви, когда дело касается дерева, имеющего, так сказать, общественное значение, могут оказаться вовсе другой породы, чем само дерево. Вроде как привиты от других растений. И не всегда - благородных пород. Бывает от сорняков.
Что это значит?
А то, что хорошему, общественно справедливому порыву могут сопутствовать побочные явления, дополнительные, что ли, подробности, которые своим звучанием, характером, даже интонацией, способны если не перекрыть главную мелодию порыва, то сильно изменить впечатление о ней.
Это вроде осложнений у выздоравливающего. Главный фактор - хорош, ничего не скажешь, человек поправился, но вот вдруг голова болит ни с того ни с сего, или в ухе стреляет, или сердце дает перебои - как с этим быть? Чего тут больше - хорошего или плохого?