Собрание сочинений (Том 4)
Шрифт:
С л а в и к (идя за нею наверх). Не простудится. Я на него все намотал, что было.
Л ю с я (входит в ресторан). Знакомься, Славик. Шинель вон там на вешалку повесь. Это мой муж Славик. Садись, Славик. Дайте ему выпить с холоду. А мы сейчас с Виталиком. Только бы не простудился!
С л а в и к. Ты скорей. Он голодный.
Л ю с я. Сейчас, сейчас... (Уносит ребенка.)
Нюша и Тамара смотрят ей вслед. Ребенок замолчал.
Н ю ш а. Выпейте.
С л а в и к. Спасибо.
Н ю ш а. Замерзли?
С л а в
Н ю ш а. Я думала, только матери способны на безумства ради детей.
С л а в и к. Какое ж безумство. Иной раз еще и не в такую погоду стоишь на посту.
Н ю ш а. Ну все-таки. Пятнадцать километров.
С л а в и к. Так мы же не все пешком. Значительную часть расстояния в машине проделали. В скорой помощи. Там ребята в гараже знакомые. Говорю так и так. Ладно, говорят, выручим. По городу машины проходят кой-как. Мы километров шесть пехом перли, не больше. (Он держит бокал в большой красной руке и отхлебывает маленькими глотками.) Орет и орет, что будешь делать. Мы с соседом и так и сяк. И пели ему, и качали, - знать ничего не хочет, требует мать. Закон природы. На улице замолчал сперва, потом опять в крик. Теперь уснет.
Молчание. В молчании мелодия колыбельной.
...Успокаивается метель.
...Ночь идет к концу, спят все: кто откинувшись на спинки кресел, кто подперев голову руками. Алена и Колосёнок - друг против друга в амбразуре окна. Продолжается только разговор Бакченина с Шеметовой.
Б а к ч е н и н. И нельзя забыть?
Ш е м е т о в а. Почему. Можно. Нужно.
Б а к ч е н и н. Простить?
Ш е м е т о в а. Нет.
Б а к ч е н и н. А если бы...
Ш е м е т о в а. Нет.
Б а к ч е н и н. Поверь, Оля. До конца дней...
Громкий голос радио будит всех.
Р а д и о. Внимание! Объявляется посадка в самолет ИЛ-18, следующий рейсом шестьдесят два до Ташкента. Пассажиры приглашаются к выходу на перрон.
Радостное оживление в зале. Одни устремляются к выходу, другие к окнам.
Ж е н щ и н а. Наконец-то!
С т а р у ш к а в о ч к а х. Става тебе, господи!
Алена проснулась и улыбается Колосёнку.
А л е н а. С добрым утром.
К о л о с ё н о к. С добрым утром.
А л е н а. Какие-то светлые перемены?
К о л о с ё н о к. Похоже - полетим.
А л е н а. Что-то я во сне видела симпатичное...
Бакченин и Шеметова.
Б а к ч е н и н. Можно иногда писать тебе? Оля! Писать - можно?
Идет Нюша.
Ш е м е т о в а. Вот что я бы хотела сделать на прощанье познакомить вас с моими дочками. Нюша!.. (Представляет.) Это старшая моя, Анна Дмитриевна Шеметова. Сергей Георгиевич Бакченин.
Б а к ч е н и н. Та самая Нюша? Которая была маленькая?
Ш е м е т о в а. Та самая, которая была маленькая. (Нюше.) Пошли сюда Алену на минутку.
Р а д и о. Внимание! Объявляется посадка в самолет ИЛ-18, следующий рейсом
Алена идет к Шеметовой.
Ш е м е т о в а. А это Елена Дмитриевна Шеметова. Аленка, это мой фронтовой товарищ. Вот, посмотрите на нее. Если бы не стремление вечно играть какую-то дурацкую роль, совсем была бы ничего девушка.
Алена здоровается с Бакчениным за руку.
Пожелайте ей набраться ума, Сергей Георгиевич. Пожелайте, пожелайте ей добра, счастья, всего... Пожелайте. Может быть, другого случая не представится.
Б а к ч е н и н. Можно поцеловать тебя, Леночка?
А л е н а (слегка удивлена). Пожалуйста...
Бакченин ее целует.
Ма?
Ш е м е т о в а. Иди.
А л е н а (вернулась к Колосёнку). Эти прелестные старики. Не знаешь, как реагировать на их выходки. Ну чего ради ему меня целовать? Какой-то мамин знакомый, первый раз друг друга видим...
К о л о с ё н о к (ревнует). По человечеству его можно понять.
А л е н а. Девятнадцатый век. Леночкой меня назвал... Наши дед и баба гораздо современней, несмотря на почтенный возраст...
Р а д и о. Внимание! Объявляется посадка в самолет ТУ-104, следующий рейсом четыреста семьдесят пятым по маршруту Москва - Новосибирск. Пассажиры приглашаются к выходу на перрон.
Ш е м е т о в а. Наш.
Б а к ч е н и н. Постой, Оля!
Ш е м е т о в а. Прощайте, Сергей Георгиевич.
Б а к ч е н и н. Вот сейчас... Сейчас объявят мой самолет... И полетим с тобой...
Ш е м е т о в а. Не с чем нам лететь с вами.
Б а к ч е н и н. А она?
Ш е м е т о в а. Она - Елена Дмитриевна Шеметова. Прощайте. Всего вам хорошего. (Уходит.)
А л е н а (Колосёнку). Ну вот. И обратно за облака. В голубое солнце.
Н ю ш а (подходит). Алена - всё. Живо.
К о л о с ё н о к. Я провожу!
А л е н а. Толечка, вы слышали - она сказала: всё. Сейчас она возьмет под руку бабушку, а я возьму дедушку, и мы двинемся чинной семьей. А вы мне отсюда в окошечко помашете. Итак... (Протягивает руку.)
К о л о с ё н о к. А адрес! Куда писать!
А л е н а. Да, адрес! Записывайте: Москва... Знаете что? Не надо.
К о л о с ё н о к. Как не надо?
А л е н а. Ну что мы можем друг другу написать? Лучше когда-нибудь где-нибудь встретимся нечаянно - лет через десять, двадцать, обрадуемся, скажем - "сколько лет, сколько зим", - гораздо ведь интересней.
Н ю ш а (Колосёнку, дружелюбно). Не говорите, что вас не предупреждали, чем этот роман кончится.
А л е н а. Зато как мы будем наш роман вспоминать! Как мы друг другу читали стихи... и басни, и как нам из метели улыбалось что-то... Ах, это с вашей стороны неталантливо - сердиться! Вы заставляете меня улетать с тяжелым чувством. Улыбнитесь, очень вас прошу, чтоб я улетела с легким чувством.