Собрание сочинений (Том 4)
Шрифт:
П о л и н а. Да много народу.
Р а и с а. Например?
П о л и н а. Новый вот работник, на мое место прибыла...
Р а и с а. Кто ее привез?
П о л и н а (Оле). Кто тебя привез?
О л я. Я на автобусе...
Р а и с а. А Заботкин был?
П о л и н а. И Заботкин был!
Р а и с а. Давно?
П о л и н а. Да только что уехал, если не ошибаюсь. Я, знаете, не особенно смотрю - кто приехал, кто уехал...
Р а и с а. Куда он поехал?
П о л и н а. Не могу сказать, не спрашивала. Мне ни к чему, знаете, куда он поехал.
Раиса тяжело смотрит на
А еще геолог, высшее образование. За шоферюгой бегает. Господи!..
Взрыв. И долго не смолкает - бухает, осыпается горное эхо.
9
На улице города - райцентра - у табачного ларька
З а б о т к и н и М и ш к а покупают папиросы.
З а б о т к и н. Десять пачек "Беломора".
М и ш к а. А мне двадцать "Авроры".
Подходит ч е л о в е к.
Ч е л о в е к (в удивлении). Заботкин? Заботкин? Заботкин - ты?
З а б о т к и н. Ну, я, допустим.
Ч е л о в е к. Не может быть! На свободе! Как же это?
З а б о т к и н. Да вот так.
Ч е л о в е к. Неужели амнистирован? Повезло! Из какой истории выпутался... А мы-то на Металлострое считаем - ты сидишь крепко. Некоторые жалеют даже, а ты гуляешь, смотри-ка!.. И что же - опять на машине?
З а б о т к и н. Да, на машине.
Ч е л о в е к. Далеко тебя занесло от Металлостроя.
З а б о т к и н. Тебя тоже.
Ч е л о в е к. Ну, я! Я - другой разговор. Мы толкачами сюда приехали, в командировку. А ты, значит, вывернулся, ну и ловкач! Кто ж тебе это самое - знакомство, что ли, очень сильное было или письмо какое-нибудь особенное сочинил в вышестоящие инстанции?.. Ты чего ж уходишь, не хочешь даже спросить ни о чем?
З а б о т к и н. Не хочу.
Ч е л о в е к. А то бы я порассказал тебе, а?
З а б о т к и н. Не надо!
Ч е л о в е к. А ты бы мне рассказал!
З а б о т к и н. Я - ловкач, ты - толкач, о чем нам разговаривать? Привет. (Уходит с Мишкой.)
Ч е л о в е к. Вот сволочь, не хочет рассказывать. Из какой воды сухим вышел, вы подумайте! Героем смотрит... Да, удивятся у нас на Металлострое... (Уходит.)
10
Шоферы гуляют, провожая Полину, уходящую на пенсию. Это
происходит там же, где восьмая сцена, но поздним вечером.
Высокий фонарь освещает стол и группы пирующих. Здесь
П о л и н а, О л я, З а б о т к и н, М и ш к а и д р у г и е
ш о ф е р ы. Лица русские и таджикские. По-русски и
по-таджикски поют и пляшут. Играют на баяне, на гитаре и
местных инструментах - рубобе, сурнае.
Вечер темный, небо беззвездное. Высоко переливаются
огоньки поселка. Два огонька бегут сверху вниз, то исчезая, то
возникая снова, - по невидимой дороге спускается автомобиль.
Музыка мягко сопутствует разговорам. Голоса приподняты,
но не крикливы, а празднично-торжественны.
П о л и н а. Всегда говорила: нет на свете ребят лучше шоферов! Толик! Запомни, что я сказала: что нет на свете ребят лучше шоферов, не забудешь?
Т о л и к. Не забуду.
Ш о ф е р ы. Выпьем еще по этому случаю.
П о л и н а. Выпьем! Пей, Федя! Пей, Аширмад! Алексей Иваныч!.. Не хватит - я угощаю! За свой счет! Вы мои золотые!
Ш о ф е р ы. Ура, Полина! За Полину! Будь здорова, Полина! Сто лет жизни, Полина! Отдыхай, Полина!
П о л и н а. Толик, ты же смотри мне, чтоб в газете все подробно было, как меня провожали, слышишь, Толик?
Т о л и к. Слышу.
П о л и н а (встает). Дорогие товарищи! Спасибо вам, дорогие товарищи! Профорганизация и не почесалась, как говорится, чтобы мне устроить проводы, и чего ей чесаться, когда уходит на пенсию простая буфетчица, но для вас, товарищи, буфетчица такой же человек, и вы по своей инициативе исправили эту несправедливость!.. Толик, насчет профорганизации обязательно отметь, не забудешь?
Т о л и к. Да не забуду.
П о л и н а. Ведь как там ни крути, чего б там ни было, а трудовая моя жизнь вот она, никуда не денется, уж государство пенсию зря не присудит, как думаете?
Ш о ф е р ы. Безусловно.
П о л и н а. Дорогие товарищи, выпьем за наши успехи!
Ш о ф е р ы. А Полина, оказывается, выпить здорова. А притворялась, что больше стопки ей никак...
П о л и н а. Служебная дисциплина, товарищи, даже за ту стопку могли быть неприятности, слава богу, что не было... Ах, товарищи, было когда-то выпито! И не этой паршивой водки, а шампанского, и не где-нибудь, а в самых первоклассных московских ресторанах... Как я грустила, когда уезжала из Москвы! А что же оказалось - всюду люди, всюду жизнь, и женщина, которая знает себе цену, не пропадет нигде...
Музыка.
О л я (она выпила, ее голос по-детски звенит). И нас когда-нибудь тоже будут провожать. Пенсию дадут, бессрочные паспорта...
М и ш к а. Увы. По этой причине, Олечка, - за нас! За нашу молодость и за все, что из нее следует. Очень, я считаю, симпатичненько, что у нас еще лет сорок в запасе, есть где развернуться... Между прочим, она правильную мысль выразила. Действительно, шофер - первый человек.
О л я. Конечно, уж и первый!
М и ш к а. А как же. Везде новые дороги. По горам, сквозь тайгу... И кто первый выезжает на дорогу? Шофер! Он оборудование тянет, он рабочих везет, и что жрать, и на чем спать, и лекарства, и почту, что угодно для души.
О л я. А летчик? А летчик?
М и ш к а. Руду взрывают, а вывозит ее кто? Шофер!.. Летчик что говорит? Летчик говорит - будьте любезны, а где я приземлюсь? А шоферу никакой посадочной площадки, шофер через пень, и через колоду, и сквозь метель, и сквозь тучи, только держись, чтоб не замечтаться, а то бац - и привет... Особенно зимой, когда заметет все к чертям. Бывает, по двое, по трое суток в кабине отсиживаешься, ни взад, ни вперед, пока снегоочистители не пройдут... Ох, слушай, ездили мы как-то с Женькой Заботкиным в Анархай, урочище Анархай, вон туда за перевал, тамошним чабанам возили продукты. Пурга - дворники не поспевают очищать стекло, дорогу и не разберешь, где она есть под снегом, ветрище - прямо тебя с горы сдувает к богу в рай... На обратном пути заехали сюда. Я - ничего, а у Женьки до того от напряжения руки задубели, веришь - кружку держать не мог. Полина его, как маленького, с блюдечка чаем поила... А то еще аттракцион - покроется дорога ледяной коркой...