Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 2
Шрифт:
Брион
Отмстим шуту!
Все
Идет!
Маро
Но он в стальной броне!
Как подойти к нему? Как ранить?
Пьен
Ясно мне -
Он всем нам насолил, и каждого обидел,
И кару заслужил.
Все с любопытством окружают де Пьена.
Сегодня ночью выйдя,
Вооружитесь все - и к домику тому,
За тупиком Бюси. Ни звука никому!
Маро
Я понял.
Пьен
Решено?
Все
Все ясно!
Пьен
Тише!
Входят король, окруженный женщинами, и Трибуле.
Трибуле
(в стороне, про себя)
С кем поиграть еще? Кто не совсем обглодан?
Лакей
(входя к Трибуле, тихо)
Старик, весь в трауре, явился к королю, -
Де Сен-Валье.
Трибуле
(потирая руки)
Ого! Вот это я люблю.
Пустить его сюда!
Лакей уходит.
Начнется суматоха.
Отлично! Встретим мы де Сен-Валье неплохо!
Шум и крики за входной дверью.
Голос
(за сценой)
Пустите к королю!
Король
(прерывая беседу)
Нет!.. Кто там? Не сейчас!
Тот же голос
Пустите к королю!
Король
(быстро)
Нет, нет!
Старик в траурном одеянии расталкивает толпу и устремляется к королю, пристально на него глядя. Все придворные в изумлении отступают.
ЯВЛЕНИЕ: ПЯТОЕ
Те же и де Сен-Валье; он в глубоком трауре, у него седые волосы и борода.
Сен-Валье
(королю)
Мне надо вас!
Король
Де Сен-Валье!
Сен-Валье
(неподвижно, на пороге)
Да, я. Так звался я когда-то.
Король в гневе делает шаг к нему. Трибуле его удерживает.
Трибуле
Я потолкую с ним, король, запанибрата!
(Обращается к де Сен-Валье с актерской напыщенностью.)
Вы в некий заговор вступили против нас.
Король наш милосерд, и мы простили вас.
Какого дьявола придумали вы все же
На зятя своего иметь внучат похожих?
Ваш зять чудовищен, собою дурен, нищ,
И нос его в прыщах, и сам он - скверный прыщ:
Тщедушен, одноглаз и толст, как тот придворный,
(показывает на де Косе - тот вздрагивает от гнева)
Или, верней, горбат, как ваш слуга покорный.
Дочь ваша - рядом с ним? Раздастся общий смех!
Ведь если б не король, он бы испортил
Внучат! Он наплодит кривых и рыжих деток,
Как ни смотри на них, смешных и так и этак,
Пузатых, как вон тот,
(снова показывает на де Косе и кланяется ему, вызывая его негодование)
иль горбунов, как я.
Нет! Будет королем вся спасена семья!
И вырастет у вас лихое поколенье -
Трепать вам бороду и прыгать на колени.
Придворные возгласами и смехом выражают Трибуле свое одобрение
Сен-Валье
(не глядя на Трибуле)
Среди других обид еще одна!.. Король,
Должны вы выслушать, в чем скорбь моя и боль.
По Гревской площади я шел босой недавно,
И если пощажен, то пощажен бесславно.
Я вас благословил, но пребывал во сне:
Я не предчувствовал, что предстояло мне.
Под видом милости был срам мне уготован.
Вы не уважили ни старика седого,
Ни крови Пуатье, дворянской сотни лет.
А с Гревской площади я шел и дал обет
Пожертвовать собой для вашей славы честной.
Так бога я молил, незрячий, бессловесный.
И вот вы, Валуа, в тот день иль в ту же ночь
Склонили без стыда мою родную дочь,
Себя ни жалостью, ни грустью не тревожа,
В объятья подлые, на гибельное ложе.
Так обесчещена и растлена во тьме
Графиня де Брезе, Диана Пуатье.
В тот миг, когда я ждал судьбы моей и казни,
Дитя, ты мчалась в Лувр, чтоб слушать о соблазне.
И твой король забыл свой рыцарственный долг.
Зов правды для него давно уже умолк:
Он тешил только блажь свою недорогую.
Ужель я жизнь купил, твоим стыдом торгуя?
На Гревской площади палаческой рукой
Построенный помост был должен в час дневной
Стать плахой для отца; но в сумраке вечернем -
Увы!
– взамен того он ложем стал дочерним.
Бог отомщающий, сказал ли слово ты,
Увидев эшафот средь этой суеты,
Средь этой роскоши, рожденной вашей властью,
Кичливой в милостях, но скрытной в любострастье?
Поступок дурен ваш, непоправим позор!
Пускай бы залили моею кровью двор!
Пускай бы, наконец, не по заслугам старым,
Отец наказан был бесчестящим ударом.
Но взяли вы дитя в обмен на старика,
И женщину в слезах, чей ужас и тоска
На все податливы, вы оскорбили подло!
Вы это сделали. За это счет я подал.
Границы прав своих перешагнули вы.
Дочь для меня, король, дороже головы.
О да! Я был прощен! Такая вещь сегодня
Зовется милостью. Зачем я бурю поднял?