Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 2
Шрифт:
Ревную к мощи их и к чарам красоты.
Пусть блеск вокруг меня, - тем более я мрачен.
И если, нелюдим, усталостью охвачен,
Хотя бы краткий срок хочу я отдохнуть,
С очей слезу смахнуть, горб со спины стряхнуть, -
Хозяин тут как тут. Весельем он увенчан;
Он - всемогущий бог, любимец многих женщин;
Забыл он, что есть смерть и что такое боль;
Доволен жизнию и сверх всего - король!
Пинком ноги он бьет несчастного паяца
И говорит, зевнув:
Бедняк дворцовый шут! Ведь он - живая тварь,
И вот весь ад страстей, томивший душу встарь,
Свое злопамятство, и гордость небольшую,
И ужас, что хрипит в его груди, бушуя,
Весь этот вечный гнет, весь этот тайный зуд,
Все чувства черные, что грудь ему грызут, -
По знаку короля он вырывает с мясом,
Чтоб хохотал любой смешным его гримасам.
Вот мерзость! Встань, ложись, не помни ни черта, -
А нитка за ногу все дергает шута!
Все гонят и клянут, презренного ругая.
А вот и женщина - она полунагая;
Он жаждет с нею быть. Веселая краса
Берет его в постель и треплет, будто пса.
Так знайте, господа весельчаки вельможи, -
Я ненавижу вас. Меня вы, знаю, тоже.
Как заставляет шут расплачиваться вас!
Как на любой щипок ощерится тотчас!
Как демон, шепчется с хозяином советчик!
Едва возникшие карьеры - вроде свечек,
И только ты в когтях очутишься его, -
Вмиг оперения лишишься своего.
Вы сделали шута собакой. Жребий волчий -
В бокалы пьяные своей прибавить желчи,
И доброту изгнать, и сердце сжать в комок,
И этот острый ум, который мыслить мог,
Глушить в бубенчиках, и тайно пробираться
По вашим праздникам, как некий дух злорадства,
Со скуки разрушать чужую жизнь всегда.
И все тщеславье в том, что у других беда...
И всюду и всегда, куда ни кинет случай,
Носить ее в себе, мешая с жизнью жгучей,
И бережно хранить, и прятать ото всех,
И ярко наряжать в свой надоевший смех -
Старуху Ненависть!
(Подымается со скамьи.)
Долой все, что томило!
Не стал ли я другим пред этой дверью милой?
Мир, из которого иду я, позабыт.
Пусть не проникнет в дом все, что меня томит.
(Снова задумывается.)
Я проклят стариком!.. Зачем же мысль дурная
Все возвращается? Ее я прогоняю.
Все будет хорошо.
(Пожимает плечами.)
Иль я сошел с ума?
(Подходит к двери дома и стучит.)
Дверь открывается. Выходит девушка в белом и радостно бросается ему в объятия.
ЯВЛЕНИЕ
Трибуле, Бланш, потом Берарда.
Трибуле
Дочь!
(Радостно прижимая ее к груди)
Обними меня. Да, это ты сама -
Здесь, рядом! Пред тобой - все радость. Прочь
унынье!
Дитя, я счастлив. Я дышу свободно ныне.
(С восторгом смотрит на нее.)
Милее с каждым днем... Тебе не скучно тут?
Пусть руки милые мне шею обовьют!
Бланш
(обнимая его)
Как вы добры ко мне!
Трибуле
(садится)
Не добротой - любовью
Я полон. Вот и все. Ты дочь моя по крови.
Не будь тебя со мной, как жил бы я тогда?
Бланш
(кладет ему руку на лоб)
Но вы вздыхаете? Какая-то беда
Печалит вас, отец? Какая-то тревога?
И о семье своей я знаю так немного...
Трибуле
Нет у тебя семьи.
Бланш
Но имя есть у вас?
Трибуле
Зачем оно тебе?
Бланш
Соседи столько раз
В той местности, где я воспитывалась прежде,
Меня сироткою считали по одежде.
Трибуле
Да, лучше б я тебя оставил в том краю.
Но разве мог забыть про девочку свою?
Ты мне дороже всех, нужней всего живого...
(Снова обнимает ее.)
Бланш
Но если о себе не скажете ни слова...
Трибуле
Из дома - никуда?
Бланш
Два месяца почти
А в церковь восемь раз всего пришлось пойти.
Трибуле
Так!
Бланш
Хоть о матери скажите мне немножко!
Трибуле
Не вспоминай о ней, о нашем горе, крошка.
Не вспоминай о той, чей образ, как сквозь сон,
В тебе таинственно сегодня повторен.
Та женщина была на женщин не похожа.
В огромном мире, где душа убита ложью,
Она нашла меня и полюбила так
За то, что я урод, за то, что я бедняк.
И умерла. И смерть ее хранит навеки
Таинственный рассказ о нежности к калеке -
О дивной молнии, блеснувшей мне на миг,
О райском отблеске, что я в аду постиг.
Будь ей легка земля, пристанище всех смертных,
Лелей ее в своих объятьях милосердных!
(Поднимает глаза к небу.)
Но ты осталась мне. О боже, счастлив я!
(Плачет, спрятав лицо в руках Бланш.)