Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 8
Шрифт:
Другие служили артериями таинственных путей сообщения и черными расщелинами углублялись в скалу. То были переулки бездны. В расщелинах, что становились все уже, не пройти было человеку. Свет зажженного там соломенного факела тонул во мраке, сочащемся водою.
Как-то Жильят, увлекшись поисками, проник в такую расщелину. Возможность эту предоставил ему отлив. День выдался прекрасный, солнечный, тихий. Нечего было бояться моря, оно не грозило никакой неожиданностью, которая увеличила бы опасность.
Две причины, как мы только что сказали, толкали Жильята на разведку: для спасения машины нужно было разыскать пригодные обломки парохода, а для собственного пропитания - крабов
Расщелина была узка, и пройти по ней было почти невозможно. Жильят видел, что в конце ее мерцает свет. Он напряг все силы, подобрался, вытянулся и пролез, насколько удалось, вглубь.
Он попал, неведомо для себя, в недра той самой скалы, о выступ которой Клюбен разбил пароход. Жильят находился как раз под ее верхушкой. Скала, обрывистая и неприступная снаружи, внутри была вся источена. Там были галереи, водоемы, покои, как в усыпальнице египетского фараона. Подрывная работа здесь казалась сложнее, чем в других лабиринтах, - то были труды неутомимых вод, подкоп океана. Ответвления подводной пещеры, вероятно, сообщались с необозримой морской ширью не одним выходом, - иные, должно быть, зияли на уровне волн, другие, в форме глубоких воронок, были невидимы. Неподалеку отсюда прыгнул в море Клюбен, о чем Жильят, конечно, не знал.
Он с трудом пробирался по этой крокодиловой лазейке, где крокодилов, впрочем, опасаться было нечего, извиваясь, карабкаясь, ударяясь лбом, нагибаясь, выпрямляясь, проваливаясь и снова нащупывая почву под ногами. Мало-помалу проход расширился, забрезжил слабо свет, и вдруг Жильят очутился в необыкновенном гроте.
XII. В подводном дворце
Свет блеснул вовремя.
Еще один миг и Жильят упал бы в воду, быть может, в бездонную пучину. Воды в пещерах так холодны и так внезапно вызывают судороги, что порою и сильнейшим пловцам не выбраться оттуда.
К тому же подняться и вскарабкаться по крутым склонам, обступившим вас, невозможно.
Жильят сразу остановился. Расщелина, по которой он шел, заканчивалась узким и скользким выступом на отвесной стене, напоминавшим балкон. Жильят прислонился к стене и осмотрелся.
Он был в огромном подземелье. Свод пещеры напоминал внутреннюю сторону необъятного черепа. Чудилось, что череп только что препарирован. Сеть влажных прожилок гранита на сводах пещеры напоминала разветвление волокон и зубчатые швы черепной коробки. Вместо потолка - камень; вместо пола - вода; морские волны, замурованные в четырех степах грота, казались широкими качающимися плитами. Грот был замкнут со всех сторон. Ни отверстия, ни отдушины, ни единого пролома в стене, ни единой скважины в своде. Свет шел снизу, проникая сквозь воду. То было какое-то неведомое сумрачное сияние.
Зрачки Жильята расширились, пока он пробирался по темному коридору, и он ясно различал все в этой полутьме.
Он знал, - ему не раз доводилось бывать там, - пленмонские пещеры на Джерсее, решетчатую впадину на Гернсее, Лабаз на острове Серк, названный так потому, что контрабандисты складывали там товары; но всем этим дивным гротам далеко было до подземных и подводных палат, в которые он сейчас проник.
В воде прямо перед ним вырисовывалось что-то вроде затонувшей арки. Естественная стрельчатая арка, выточенная волной, сверкала между двумя черными высокими колоннами.
Через затопленный портик и пробивался в пещеру свет из открытого моря. Необычайное освещение, дарованное тому, что погребено в бездне!
Лучистое сияние широким веером разливалось под волнами, отражаясь на скалах. Ровные блики света, длинными четкими полосами выделявшиеся на темном фоне, то загораясь, то угасая
Рот, поглощавший и извергавший волны отлива и прилива, осклабленный прямо на юг, вбирал свет и изрыгал горечь.
Иные разумные и злые существа подобны ему. Луч солнца, пронизывая портик, заслоненный стекловидной толщей морской воды, становился зеленым, словно луч Альдебарана.154
Вода, насыщенная неярким светом, походила на расплавленный изумруд. Аквамариновый оттенок неописуемой нежности окрашивал все подземелье. Округлые выступы свода, словно изображавшие мозговые полушария, были в прихотливом узоре, похожем на сеть нервных волокон, и отсвечивали теплым отблеском хризопраза. Зыбь, пробегавшая по воде, отражалась на потолке и, то дробясь, то вновь соединяясь, без устали сплетала и расплетала золотистые петли, словно в таинственном танце. Во всем этом было что-то призрачное - разум вопрошал, что за добыча - а может быть, одно лишь предвкушение ее - так веселит эту великолепную сеть живого огня. С выпуклой резьбы свода, с шероховатых стен, проникнув сквозь гранит, свисали длинные и тонкие растения, вероятно, купавшие свои корни в водах, что покоились выше; с их стеблей жемчужинами скатывались капли воды. Жемчужины падали в пучину с тихим ласковым звоном. Необъяснимое чувство овладевало человеком в этом месте. Нельзя было вообразить ничего более чарующего, нельзя было увидеть ничего - более зловещего.
То был потаенный чертог смерти, - смерти торжествующей.
XIII. Что там видишь и что угадываешь
Ослепительный мрак - вот определение этого необычайного места.
Здесь чувствовалось, как бьется сердце океана. Колебание его волн то вздымало, то опускало водную поверхность в гроте с равномерностью дыхания. Беззвучно поднималась и опадала эта огромная зеленая диафрагма: казалось, здесь дышит таинственное одушевленное существо.
Вода была на диво прозрачна: там и тут в глубине виднелись нисходящие ступеньки, карнизы скал, и все гуще и гуще становился их зеленый цвет. Темные провалы были, вероятно, бездонны.
Низкие своды, неясно очерченные по обеим сторонам подводного портика и полные мрака, указывали на маленькие боковые гроты, лежавшие ниже главной пещеры и доступные, вероятно, лишь в пору сильнейших отливов.
Над этими впадинами нависали своды, скошенные под тупым углом. Небольшие песчаные отмели шириной в несколько футов, созданные набегами моря, углублялись в эти кривые закоулки и там терялись.
Кое-где морские травы длиной в туазу шевелились под водой, словно пряди волос, развевающиеся по ветру. Смутно виднелись густые чащи водорослей.
Вся стена пещеры сверху донизу, над водой и под водой, от свода до того места, где он уходил в невидимую глубь, была заткана той чудесной и столь редко доступной человеческому глазу флорой, которую старинные испанские мореходы называли praderias del mar155
. Густой мох всех оттенков оливкового цвета, покрывая неровности гранита, делал их еще заметнее.
С выступов ниспадали тонкие гофрированные ленты водорослей, которые служат рыбакам барометром. Едва ощутимое дыхание пещеры раскачивало эти блестящие ремни.