Собрание сочинений в 10 томах. Том 10
Шрифт:
Сцена разворачивалась дикая. Прямо перед нами в самом центре полукруга, возвышался рыжебородый исполин в набедренной повязке. Уперев руки в бока, он раскачивался взад и вперед, выкрикивая что-то вроде: «Хо, хаха, хо». Когда он наклонялся, наклонялись и все собравшиеся, когда выпрямлялся, его крик «хо» подхватывали с такой силой, что звенели окрестные скалы. И это еще не все: на его косматой голове, выгибая спину и помахивая хвостом, стоял большой белый кот.
Ничего более странного, более фантастического, чем сцена, которая происходила на этой первозданной арене, освещенной яркой луной, мне еще не доводилось видеть. Рыжеволосые, полунагие мужчины и женщины, исполин-жрец, таинственный
Открытое пространство, где дикари вершили свой непонятный обряд, было обнесено грубой каменной стеной около шести футов вышины — в стене виднелась калитка. К ней-то мы и направились, никем не замеченные, ибо по эту сторону стены росло много скрюченных сосен. Здесь, в сосновой роще, в нескольких ярдах правее калитки, наша проводница знаком велела нам остановиться.
Она подошла к стене, там, где стена была пониже, и стала наблюдать за происходящим. Вероятно, она увидела нечто для себя неожиданное и была то ли в недоумении, то ли в гневе. Придя, видимо, к какому-то решению, она жестом велела нам остаться там, где мы стоим, и коснулась закрытого лица, как бы призывая нас к молчанию. В следующий миг она исчезла. Как и куда — я даже не успел заметить: просто ее не стало видно.
— Что нам делать? — шепотом спросил Лео.
— Оставаться на месте до ее возвращения, если ничего, конечно, не случится.
Так мы вынуждены были поступить, надеясь, что конь не выдаст нас неожиданным ржанием и что наше присутствие не будет никем замечено, ибо мы были уверены, что нам угрожает смертельная опасность. Вскоре, однако, со все большим и большим интересом наблюдая за страшной сценой, которая перед нами происходила, мы забыли о своих тревогах и опасениях.
Оказалось, все описанное лишь пролог к самой трагедии: жестокому суду над людьми. Так подсказывала нам догадка: крики «хо» смолкли, толпа перед великаном с котом на голове расступилась, а позади него поднялись клубы дыма — по-видимому, от разведенного в яме костра.
В образовавшийся проход ввели семь человек со связанными за спиной руками. Среди них были старик и высокая, стройная женщина, совсем еще юная. Всех семерых выстроили в ряд; они были в сильном страхе, старик упал на колени, а одна из женщин громко зарыдала. Их не трогали, очевидно, в ожидании, пока разгорится костер, и скоро он запылал яростным пламенем, высвечивая все вокруг до мельчайших подробностей.
Один из дикарей подал большой деревянный поднос рыжебородому жрецу, который сейчас уже сидел на табурете, а кот еще раньше спрыгнул ему на колени. Жрец взял поднос за ручки, и, по его слову, кот перескочил туда. Среди всеобщего молчания рыжебородый исполин поднялся и забормотал заклятия, обращенные к глядящему на него коту. Затем он развернул поднос так, что кот оказался к нему хвостом, и стал ходить взад и вперед, с каждым разом подходя к пленникам все ближе и ближе.
Наконец жрец протянул поднос к лицу крайнего слева пленника, кот поднялся, выгнул спину дугой и замахал передними лапами. Так он переходил от пленника к пленнику, пока не оказался перед той самой молодой женщиной, о которой я уже говорил. Кот вдруг рассвирепел, мы ясно слышали в тишине, как он шипит и фыркает. Затем он поднял передние лапы и царапнул
Все это время палачи ждали, какую жертву выберет кот; они накинулись на молодую женщину и потащили ее к костру. Пленник, что стоял рядом с ней, как мы догадались, ее муж, пробовал ее защитить, но что мог поделать этот бедняга со связанными руками? Один из палачей повалил его ударом дубины. На какой-то миг жене удалось вырваться, она упала на него, но эти звери подняли ее и потащили к костру под дикое улюлюканье всей толпы.
— Я не могу допустить это убийство, хладнокровное убийство, — сказал Лео, обнажая свой меч.
— Лучше не вмешивайся в эту историю, — нерешительно возразил я, хотя и в моих жилах кипела вся кровь.
Не знаю, слышал он меня или нет, но в следующий миг он уже вбежал в калитку, размахивая мечом Хана и крича во все горло. Я пришпорил пятками коня и помчался за ним. Через десять секунд мы были уже в самой гуще толпы. При нашем приближении толпа раздалась в обе стороны; все смотрели на нас изумленными глазами, должно быть принимая нас за призраков.
Палачи и их жертва были уже возле костра, сложенного из смолистых сосновых кругляков в яме, которая имела восемь футов в поперечнике. Тут сидел жрец на своем табурете, с жестокой улыбкой наблюдая за происходящим и вознаграждая кота кусочками сырого мяса, которые доставал из кожаной сумки на боку; он был так глубоко поглощен этим занятием, что увидел нас лишь в последнее мгновение, совсем рядом.
Крича: «Отпустите ее, негодяи!» — Лео бросился на палачей и одним ударом отсек руку тому, кто держал женщину за шею.
Взвыв от боли и ярости, палач отпрыгнул и стоял, махая обрубком и глядя на него безумными глазами. В последующей суматохе я увидел, как жертва вырвалась из рук ошарашенных убийц и тотчас же скрылась во мгле. Колдун — он все еще держал поднос с котом — вскочил и обрушил на Лео поток яростной брани; тот помахал мечом и ответил крепкими ругательствами на английском и других языках.
И тут вдруг кот, взбешенный шумом и неожиданной помехой его пиршеству, прыгнул прямо в лицо Лео. Лео поймал его левой рукой и изо всех сил швырнул на землю, где он лежал, беспомощно корчась и визжа. Затем, осененный новой мыслью, он нагнулся, схватил это дьявольское отродье и метнул в самое сердце огня, ибо он был вне себя и уже не сознавал, что делает.
При виде подобного кощунства, а именно таким представлялся поступок Лео этим дикарям, они ахнули от ужаса и разразились громкими проклятиями. Толпа хлынула на нас, словно огромный морской вал. Я успел заметить, что Лео зарубил одного из нападающих, в следующий миг меня стащили с коня и поволокли к костру. Лео был уже около ямы, он отчаянно отбивался, ибо силен он был невероятно, и дикари все еще побаивались его.
— И дернула же тебя нелегкая убить эту тварь! — воскликнул я в идиотской запальчивости, ибо я был в полном смятении и уже ждал неминуемой смерти. Меня подтащили к самому краю ямы, пламя уже опаляло мои волосы, я чувствовал на себе его жгучее дыхание — и вдруг грубые руки, что держали меня, разжались; я упал на землю и лежал вверх лицом.
И вот что я увидел. Подле костра, вся дрожа от сдерживаемой ярости, стояла наша — так похожая на приведение — проводница; она указывала на огромного рыжеволосого колдуна. Она была уже не одна, ее сопровождали свыше двадцати человек в белых одеждах, с копьями в руках: все — черноглазые, аскетического вида, с чисто выбритыми лицами и макушками, озаренными отблесками огня.