Собрание сочинений в 10 томах. Том 4
Шрифт:
— Нет, нет, — говорил он, — почему мне платить за твой ужин? Убирайся-ка, моя милая, и дай мне с моим слугой осмотреть город.
— Позвольте мне быть вашим проводником, менеер, — просила девушка с красным бантом, складывая руки с мольбой и смотря в лицо Фоя. В эту минуту первая женщина, подходившая к нему, громко сказала его спутнице:
— Скажите, как наш Красный Бант старается! Напрасная надежда, моя милая, добиться ужина или хоть кружки пива от лейденского купца-святоши.
— Напрасно ты считаешь его таким скаредным, — отвечала Красный Бант через плечо, между тем как глазами показывала Фою, чтобы он отвечал.
Он старался, насколько мог,
Фой и его спутница весело болтали, но Мартин даже не пытался говорить, и только пробормотал сквозь зубы:
— Хорошо, что пастор Арентс не может видеть нас. Ему бы ни за что не понять: он на все смотрит с одной точки зрения.
Так, по крайней мере, Фой впоследствии рассказывал в Лейдене.
По знаку своей спутницы Фой повернул на боковую улицу, и ему казалось, что никто не следит за ними, как вдруг он услыхал позади себя насмешливый голос:
— Спокойной ночи, Красный Бант. Желаю тебе хорошо поужинать с твоим лейденским приказчиком.
— Скорее, — шепнула Красный Бант и повернула за угол, потом за другой, за третий.
Теперь они шли по узким улицам, грязным и вонючим, среди домов с остроконечными крышами, местами так свесившимися вперед, что, казалось, они сходились наверху, оставляя только полоску звездного неба над головами прохожих. По-видимому, это было городское предместье, и ужасный запах исходил от многочисленных каналов с переброшенными через них сводчатыми мостами, каналов, где теперь, летом, вода стояла низко, неподвижно и загнивала.
Наконец Красный Бант остановилась и постучалась в потайную дверь, которую тотчас отпер человек, не имевший в руке никакого света.
— Входите, — сказал он шепотом, и все четверо вступили в узкий коридор. — Скорее, скорее! — повторял человек. — Я слышу шаги.
Фой слышал также звук шагов по переулку, и когда дверь затворилась, звук замер у дома. Держа друг друга за руки, все шли по узкому коридору и спустились по лестнице, где, наконец, увидели свет, падавший сквозь щели плохо притворявшейся двери. Она отворилась при их приближении и снова затворилась, как только они вошли.
Фой вздохнул с облегчением, так как его утомило это продолжительное бегство, и огляделся. Он увидел, что они находятся в обширном подвале без окон, хорошо меблированном дубовыми скамьями. У нижнего конца стола стоял человек средних лет, преждевременно поседевший, с лицом, носившим отпечаток постоянной заботы.
— Добро пожаловать, Фой ван Гоорль, — обратился этот человек приятным голосом к вошедшему. — Много лет мы не виделись, а все же я везде узнал бы тебя, хотя ты меня бы не узнал.
Фой смотрел на него, качая головой.
— Я так и думал, — продолжал хозяин, улыбаясь. — Я — Хендрик Брант, твой родственник, некогда бургомистр города Гааги и ее самый богатый гражданин, а теперь травленая крыса, которой приходится принимать гостей в потайном подвале. Скажи мне, благополучно ли доехала дочь моя Эльза до дома твоего отца и здорова ли она?
Фой рассказал ему все происшедшее.
— Я так и знал, — повторял Брант. — Рамиро знал о ее поездке
Затем он обратился к пестро одетой девушке, сидевшей на скамье, закрыв лицо руками, и сказал:
— Расскажи все как было, Гретхен.
Девушка отняла руки от лица и рассказала обо всем
— Они следуют за нами по пятам, — сказал Брант, — но мы, друзья, перехитрим их. Теперь кушайте и пейте, пока есть время.
По окончании ужина Брант приказал женщинам уйти и позвать человека, стоявшего на страже, став на его место. Вошел седой старик с суровым лицом и принялся за еду и вино.
— Послушай, Фой, — заговорил Брант, — вот какой у меня план: с милю от города, при устье большого канала стоит несколько судов, нагруженных товарами и лесом. Честным людям, ничего не знающим об истинном грузе этих судов, приказано поджечь их, если на борту появятся чужие. Между этими судами одно — «Ласточка», маленькое, но чрезвычайно быстрое и легко управляемое. Оно нагружено солью, но, кроме того, на нем восемь бочонков с порохом, а в середине между бочками с порохом и солью стоят бочки, в которых скрыты сокровища. Если у тебя хватит храбрости на такое дело, то этот человек, Ханс, довезет тебя до «Ласточки», если же ты сомневаешься в себе, то скажи прямо, и я поеду сам. Ты должен ступить на борт и на заре, распустив большой парус, выйти в открытое море. Очень вероятно, что в устье канала или в другом месте вас будет поджидать враг. На этот случай я могу дать только один совет: бегите с «Ласточки», если окажется какая-нибудь возможность, спасайтесь на боте или вплавь, но, прежде чем оставить судно, зажгите фитили, приготовленные на корме и на носу, и предоставьте пороху сделать свое дело. Пусть мои сокровища развеет ветер или скроет вода… Можешь ты сделать это? Подумай хорошенько, прежде чем ответить.
— Разве мы не для того приехали из Лейдена, чтобы исполнять ваши приказания? — отвечал Фой, улыбаясь, и затем прибавил: — Но почему вы не уезжаете с нами? Здесь вам грозит опасность, и даже если бы нам удалось спасти богатство, то какая польза в деньгах без жизни?
— Конечно, для меня никакой, но разве ты не понимаешь? Я живу среди шпионов, за мной следят день и ночь. Очень вероятно, что, несмотря на всю мою осторожность, о моем присутствии здесь уже известно. Мало того, уже издан приказ схватить меня при первой попытке с моей стороны оставить город. Тогда немедленно будет произведен обыск, и окажется, что мое богатство исчезло. Вспомни, как оно велико, и ты поймешь, почему вороны так жаждут его. О моем состоянии говорят в Нидерландах, о нем донесли испанскому королю, и я знаю, что от него получен приказ о конфискации. Но есть еще шайка, которая раньше собирается наложить на него свою лапу: Рамиро и его товарищи. И вот, благодаря борьбе воров между собою, я еще до сих пор жив. Но за каждым моим шагом следят. Хотя они и не верят, что я могу отослать свое богатство, а сам остаться, однако не вполне убеждены в этом.