Собрание сочинений в 12 т. Т. 1
Шрифт:
Наконец, путешественников стало непреодолимо клонить ко сну. Была ли то физическая усталость или упадок душевных сил? Естественно, что после того возбуждения, в котором они находились в последние часы на Земле, неизбежно должна была последовать реакция.
— Ну что ж, спать так спать, — сказал Мишель.
Друзья улеглись на тюфяках, и скоро все трое погрузились в глубокий сон.
Но не проспали они и сорока пяти минут, как Барбикен вскочил и начал будить товарищей.
— Понял! Понял! — кричал он.
— Что понял, что? — спросил Мишель Ардан, вскакивая с тюфяка.
— Понял, почему
— Ну? — спросил Николь.
— Потому что наше ядро летит быстрее звука и опередило его!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Путешественники устраиваются на новоселье.
После этого поразительного, но, конечно, вполне правильного объяснения, трое товарищей снова заснули глубоким сном. Да и где бы могли они отыскать более тихое и спокойное место для отдыха? На Земле и городские дома и сельские хижины воспринимают все сотрясения, какие только возможны на поверхности земного шара. На море корабль качается на волнах, находясь в постоянном движении. В воздухе аэростат непрерывно болтается вследствие разной плотности воздушных слоев. Только снаряд, летевший в полной пустоте, среди полного безмолвия, мог обеспечить своим обитателям полный покой.
Поэтому сон наших смельчаков продолжался бы, может быть, бесконечно, если бы внезапный шум не пробудил их в семь часов утра 2 декабря, через восемь часов после их вылета.
Этим звуком был самый обыкновенный собачий лай.
— Что это, собака? — воскликнул Мишель Ардан, сразу вскакивая. — Ах, это же наши собаки!
— Они проголодались, — заметил Николь.
— Черт возьми! Мы совсем забыли про них!
— Да где же они? — спросил Барбикен.
Все трое принялись за розыски и скоро обнаружили одну собаку, забившуюся под диван. Толчок при вылете так ошеломил ее, что она молча лежала в углу до тех пор, пока голод не заставил ее залаять.
Это была бедная Диана, которая еще не вполне пришла в себя, но все-таки выползла из своего убежища на призыв хозяев.
Ардан подбадривал ее самыми нежными прозвищами.
— Диана, милочка, сюда, — говорил он, — поди ко мне, дочка! Твоя история будет воспета в охотничьих летописях; язычники сделали бы тебя подругой Анубиса, а христиане — спутницей святого Роха; ты достойна, голубушка, чтобы бог Аида выковал тебе свинцовую статую, как тому псу, которого Юпитер уступил прекрасной Европе за один только поцелуй; твоя слава превысит славу героев Монтаргиса и горы Сен-Бернар; взлетев в межпланетные миры, ты, того гляди, станешь Евой лунного собачьего рода! Ты оправдаешь на Луне изречение Туссенеля: «Вначале бог создал человека и увидел, что он слаб, и дал ему собаку!» Сюда, Диана, ко мне!
Неизвестно, польстил ли Диане этот высокопарный дифирамб, но она, жалобно скуля, мало-помалу выползла из-под дивана.
— Так, — сказал Барбикен, — Ева налицо, а где же Адам?
— Адам? — повторил Ардан. — Адам, верно, недалеко. Он где-нибудь тут. Надо его покликать. Сателлит, сюда! Сателлит! Сателлит!
Но Сателлит не показывался, и Диана продолжала жалобно скулить.
Друзья установили, однако, что она не ранена и угостили ее аппетитным куском пирога, что сразу же
Что же до Сателлита, то он исчез. Лишь после долгих поисков его удалось обнаружить в верхней части снаряда, куда он был самым непостижимым образом отброшен толчком при вылете снаряда. Бедный пес был в жалком состоянии.
— Экое Горе, — воскликнул Мишель Ардан. — Вот тебе и акклиматизация!
Несчастного пса бережно спустили вниз.
Он разбился головой о свод снаряда и едва ли мог поправиться после такого удара. Тем не менее раненого перенесли вниз и уложили на подушку.
— Бедный пес, мы будем ухаживать за тобой, — сказал Мишель Ардан. — На нас лежит ответственность за твою жизнь. Я предпочту потерять руку, чем допустить, чтобы бедняга Сателлит охромел хотя бы на одну лапу!
Мишель дал раненому псу несколько глотков воды. Пес с жадностью набросился на воду. После этого путешественники снова вернулись к своим наблюдениям над Луной.
Теперь Земля уже представлялась им в виде пепельного диска, который с одной стороны был окаймлен еще более узким серпом, чем накануне; но по сравнению с Луной, постепенно приобретавшей очертания правильного круга, земной серп все еще казался огромным.
— Экая досада, что мы не вылетели в минуту «полноземелия», то есть тогда, когда наш земной шар был как раз против Солнца, — вздохнул Ардан.
— Почему? — удивился Николь.
— Потому что тогда мы увидели бы в совершенно новом свете все наши материки и моря. Первые переливались бы под солнечными лучами всеми цветами радуги, а последние темнели бы и синели, как на географических картах. Мне бы также хотелось взглянуть на полюса Земли, которых никогда еще не видел человеческий глаз.
— Все это так, — сказал Барбикен. — Но если бы Земля была «полной», то в фазе новолуния находилась бы Луна. Другими словами, она была бы невидима в солнечных лучах. А для нас выгоднее видеть цель, к которой мы стремимся, чем точку нашего отправления.
— Вы совершенно правы, Барбикен, — согласился Николь. — К тому же, заметьте, что когда мы доберемся до Луны, то за долгие лунные ночи мы вдоволь успеем наглядеться на земной шар, где копошатся нам подобные.
— Нам подобные? — переспросил Мишель Ардан. — Они теперь такие же нам подобные, как и жители Луны — селениты. Ведь наш снаряд — новый мир, населенный только нами одними. Мне подобен Барбикен, Барбикен — Николю. Над нами и вне нас человечество кончается; мы трое — единственные жители этого мирка до той самой минуты, пока мы не превратимся в обыкновенных селенитов.
— Это случится почти через восемьдесят восемь часов, — сказал Николь.
— А это значит? — спросил Мишель Ардан.
— Это значит, что теперь половина девятого, — ответил Николь.
— На мой взгляд, — заключил Мишель, — невозможно привести никаких возражений против завтрака; теперь самое время закусить.
Действительно, жители новой планеты не могли обойтись без еды, и их желудки повелительно заявляли о своих законных правах.
Мишель Ардан в качестве француза объявил себя шеф-поваром и главным распорядителем. По этой части ему не было соперников. Газ доставил необходимое тепло, а в ящике с провизией нашлись припасы для первой закуски в межпланетном пространстве.