Собрание сочинений в 12 т. Т. 9
Шрифт:
– Которым ни разу не удавалось взлететь!
– воскликнул секретарь Фил Эванс.
– Которые уже летали и будут летать, - невозмутимо ответил Робур.
– Эти аппараты именуют по-разному: стреофоры, геликоптеры, орнитоптеры; возможно, в будущем их назовут средствами авиации от латинского слова «avis» [10], подобно тому как ныне корабли называют средствами навигации от латинского слова «navis» [11], но так или иначе, именно благодаря их появлению, человек станет властелином воздушных просторов.
– А винт!
– перебил Фил Эванс.
–
– Нет есть!
– отвечал Робур.
– Как доказал господин Пено, летящая птица в действительности не что иное, как винт, и полет ее - тот же полет геликоптера. Вот почему двигатель будущего - винт…
От подобной напасти
Сохрани нас, святой винт!… -
негромко запел кто-то из присутствующих на известный мотив из произведения Герольда «Цампа».
И все хором подхватили знакомую мелодию, так исказив ее, что французский композитор, вероятно, перевернулся в гробу.
Когда последние ноты потонули в ужасающей какофонии, дядюшка Прудент, воспользовавшись мгновенным затишьем, счел нужным заявить:
– Гражданин чужестранец, до сих пор вам не мешали говорить, вас не прерывали…
Как видно, по мнению председателя Уэлдонского ученого общества, никто и не думал прерывать оратора, а все эти издевательские выкрики, вопли и угрозы следовало рассматривать лишь как обмен аргументами.
– Однако, - продолжал дядюшка Прудент, - я напомню вам, что теория авиации заранее осуждена и отвергнута большей частью американских и иностранных инженеров. Теория, которая привела к гибели Саразена Волана в Константинополе, монаха Воадора в Лиссабоне, Летюра в тысяча восемьсот пятьдесят втором году, Груфа в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году, помимо других жертв, о которых я позабыл, не говоря уж о мифологическом Икаре…
– Теория эта, - возразил Робур, - достойна осуждения не больше той, чей мартиролог включает имена Пилатра де Розье, погибшего в Кале, госпожи Бланшар, разбившейся в Париже, Дональдсона и Гримвуда, упавших в озеро Мичиган, Сивеля и Кроче-Спинелли, Элоа и многих других, забыть которые не так-то просто!
То был мгновенный отпор - «выпад на выпад», как говорят в фехтовальном искусстве.
– К тому же, - продолжал Робур, - на воздушных шарах, как бы вы их ни усовершенствовали, вам никогда не достигнуть сколько-нибудь значительной скорости. Вы убьете десять лет на воздушное путешествие вокруг света, - а летательная машина совершит его за восемь дней.
Новые протестующие возгласы и крики длились целых три минуты; затем слово взял Фил Эванс.
– Господин авиатор, - сказал он, - вы только что красноречиво расхваливали преимущества авиации, а сами-то вы когда-нибудь летали?
– Еще бы!
– И завоевали воздух?
– Быть может, милостивый государь!
– Ура Робуру-Завоевателю, - послышался чей-то иронический возглас.
– Робур-Завоеватель? Что ж, я принимаю это имя и с полным правом стану носить его!
– Мы разрешим себе в этом усомниться!
– воскликнул Джем Сип.
– Господа, - проговорил Робур, нахмурив брови, - когда я серьезно обсуждаю серьезное дело, то не терплю обвинений во лжи, и был бы рад узнать имя
– Мое имя - Джем Сип… и я вегетарианец…
– Гражданин Джем Сип, - отвечал Робур, - мне известно, что у вегетарианцев кишки вообще длиннее, чем у прочих смертных, по крайней мере на добрый фут. Это и так немало… не принуждайте же меня еще больше удлинить их, для начала растянув вам уши…
– За дверь его!
– Вон!
– Разорвать на части!
– Судить судом Линча!
– Скрутить его винтом!…
Ярость сторонников воздушных шаров достигла предела. Все повскакали с мест и ринулись к трибуне. Робур исчез за целым лесом рук, которые раскачивались, словно деревья в бурю. Напрасно паровая сирена председателя наполняла зал трубными звуками. В тот вечер обитатели Филадельфии легко могли подумать, что огонь пожирает один из городских кварталов и всей воды Скулкилл-ривер недостанет, чтобы потушить пожар.
Вдруг люди, обступившие Робура, попятились. Инженер вытащил руки из карманов и выбросил их вперед, навстречу разгневанным воздухоплавателям.
В обеих руках его сверкнули кастеты американского образца, которые одновременно служат и револьверами: достаточно сжать пальцы, чтобы привести в действие эти крошечный карманные митральезы.
И тогда, воспользовавшись растерянностью нападавших и внезапно воцарившейся тишиной, Робур воскликнул:
– Решительно, не Америго Веспуччи, а Себастьян Кабот открыл Новый Свет! И не вам, американцам, пускаться в воздушные просторы! Ваше дело - каботаж…
И тут раздалось несколько выстрелов. Пули никого не задели: Робур стрелял в воздух. Трибуна окуталась густым дымом, а когда он рассеялся, инженера и след простыл. Робур-Завоеватель исчез, словно какой-нибудь летательный аппарат умчал его ввысь.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой, рассказывая о слуге Фриколлине, автор стремится восстановить доброе имя луны
Не раз уже, расходясь после бурных споров со своих заседаний, члены Уэлдонского ученого общества наполняли криками Уолнет-стрит и соседние с нею улицы. Не раз уже обитатели ближних кварталов справедливо жаловались на эти шумные отголоски дискуссий, нарушавшие покой и тишину их жилищ. Не раз уже полисменам приходилось вмешиваться, чтобы обеспечить безопасность прохожих» по большей части весьма равнодушных к проблеме воздухоплавания. Но никогда до этого вечера не наблюдалось подобной суматохи, никогда еще жалобы не были столь обоснованными, а вмешательство полисменов - столь своевременным.
И все же поведение членов Уэлдонского ученого общества было в какой-то мере извинительно. Подумать только! Этим одержимым сторонникам воздушных шаров еще более одержимый сторонник летательных машин наговорил кучу пренеприятных вещей. И где? В их собственном лагере! А затем, когда с ним собирались поступить, как он того заслуживал, наглец скрылся!
Все это требовало отмщения. Как могли люди, в чьих жилах текла американская кровь, оставить подобное оскорбление ненаказанным? Назвать потомков Америго потомками Кабота! Такое утверждение показалось тем более возмутительным, что с точки зрения истории оно было вполне обосновано.