Собрание сочинений в 15 томах. Том первый
Шрифт:
В 2008 году мои повести «Оренбургский платок», «Жених и невеста», «В Батум, к отцу» и роман «Сибирская роза» разместил в интернете в разделе «Классическая проза».
С прошлого года мою прозу стали переводить на иностранные языки. Уже перевели на болгарский, хинди…
Но самое дорогое моё творение – сын Григорий.
Он долго не начинал говорить.
Или всё раздумывал, с чего начать?
Из-под стекла на его обеденном столике всегда сверкала алмазами нарядная разрезная азбука Мурмана Чанишвили.
Это
Мурман был подчёркнуто вежливо-скромен в учёбе. Звёзды с неба не собирал в мешок. Вечно бегал с ширинкой, завазюканной красками. На уроках у нас шли то русский, то математика, то биология.
А у Мурмана плясал один вечный радостный урок.
Святая рисовалка!
Он не слышал, что говорил учитель, что говорили ученики. Знай рисовал. И так темпераментно, что раз за разом, огорчаясь неудачному мазку по вечному холсту, в досаде хватался за ширинку, забыв отложить в сторону кисть. Вот он и был весь разукрашен ниже пояса, как павлин.
Отпетый был двоечник.
А на-поди какую праздничную азбуку ухитрил!
Загляденье! Пузырика не оторвать!
Кормишь и между делом показываешь ему буквы.
Отломышек мой ел и попутно учился.
Учился и попутно ел.
Комплексные были обеды!
Однажды посреди обеда он твёрдо поставил столбиком указательный пальчик на А. Будто директиву какую государственную сверху спустил.
– А! – доложил важно. И передвинул пальчик по азбуке на разрезанный красный арбуз.
И вопросительно смотрит на меня.
– Спасибо Вам, молодой человек, за достоверную информацию! – в радости пальнул я.
– Ар-р-р-р-рбуз! – гордо крикнул он.
И только тут до меня доехало, что он впервые заговорил! Да так решительно, будто требовал подать сюда этот самый арбуз на десерт.
Я понял, что голой благодарностью не отделаться, и побежал принёс арбуз.
Так мы натурально ударили арбузом по его «Арбузу». Отметили первое его слово.
Поел он арбуз и тут же прочитал по порядку почти всю азбуку.
Вот я и думаю, сперва он начал говорить или читать? По-моему, читать. Ведь произнесённое сначала было прочитано!
К четырём он уже буянил на пишущей машинке бойчей меня.
Скоро он прилично освоил компьютер. Компьютерная вёрстка книг для него семечки. Верстает он лет с восьми.
Лет в пять, когда он начал осваивать компьютер, ему страшно хотелось, чтоб и я знал компьютер. Насильно учил меня. Тащил к компьютеру и показывал, что да как делать. Трудно, но всё же я поддавался учёбе.
Со временем, когда я стал потихоньку уже сам работать, мой учитель несколько поостыл ко мне.
Он смекнул, чем больше знаю я, тем реже буду обращаться к нему за помощью. А это ему ну совсем худо. По его годам, ему можно работать на компьютере по десять минут в день. Он же готов работать полные сутки с пятиминутным отбегом на обед.
Как какое чепе – зову его.
А иногда доходило до казусов.
– Отвернись и я сделаю. Тебе не надо всё знать. С тебя хватит того, что я знаю всё. А я всегда тебе помогу. По большинному знакомству.
И улыбается, хитро заглядывая мне в глаза:
– Я лыблюсь! – певуче и игриво поясняет свою улыбку.
Как-то завуч вприхвалку сказала мне:
– По мнению психолога, ваш сын опережает своих сверстников по умственному развитию на два года. Я и без психолога вижу, что проблем у него с учёбой нет. Выберите день или два в неделю, когда не будет он посещать школу. И так успеет. Попробуйте.
И без пробы вижу: успеет.
Мы с женой и задумайся:
«А чего попусту разбрызгивать сыновы годы?»
И он у нас за один год играючи одолел два класса. С отличием закончил начальную школу. В семь лет стал пятиклассником. В те же семь – первая собственная книжка иронических рассказов «Смешинки от Гриши». С этой книжкой он как самый юный писатель занесён в Книгу рекордов России, стран СНГ и Балтии «Диво». И всё это в семь!
К слову, Пушкин первое свое произведение – поэму «Монах» – написал в 14 лет. Впервые «Монах» опубликован только через сто пятнадцать лет. Послание «К другу-стихотворцу» – первая публикация поэта в 15 лет. А Лев Толстой в семь лет написал семь первых коротких рассказов для детского рукописного журнала братьев Толстых «Детские забавы». В печати великий писатель их не увидел. Эти сочинения были опубликованы лишь через сто четыре года.
А тут вот у Григория в семь издана своя целая книга!
Всё это меня удивляет.
Сам я первую русскую букву написал лишь в школе.
А пошёл я в школу в девять лет без десяти дней. Была послевоенная разруха. Досталось ухватить голоду…
Читать и говорить Григорий начал почти в одну пору.
А вот пить и курить…
Тут что-то не заладилось. Полный провал. Не пьёт, не курит. И даже не тянет! Весь в отца.
Чтение ему далось играючи, как я сказал, благодаря разрезной азбуке Мурмана.
Без нажима, без доходчивых лекций о пользе чтения Гриша быстренько перезнакомился со всеми буквами.
Мы с женой и не заметили, как он между делом пошёл основательно читать. А там и пописывать и на стенах, и на дверях, и на всём, на чём только можно карандашом карябнуть.
В пять я повёл его в школу на смотрины.
– Читает за второй класс! – был суровый приговор.
В шесть – школьник.
И тут божьи искры сыпанули изо всех щелей.
Уже в семь лет он, круглый отличник, стал пятиклассником. В десять лет – восьмиклассник!